ISSUE 1-2007
INTERVIEW
STUDIES
Аляксандр Милинкевич Giorgi Vashakidze Отар Довженко Ana Rudico
RUSSIA AND BELARUS
Антон Семенов
OUR ANALYSES
Карел Свобода
REVIEW
Ярослав Шимов
APROPOS
Валентина Люля Алена Освалдова


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
OUR ANALYSES
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
By Карел Свобода | аспирант, Карлов университет, Чешская Республика | Issue 1, 2007

Введение
     Когда президент России Путин сказал, что «крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века»1 , Запад воспринял это, как подтверждение неоимперских амбиций России. Однако для россиян и жителей бывших советских республик такое высказывание звучит несколько иначе. Миф о благополучии и последовавшем за ним полном распаде мощного государства продолжает существовать. И следует сказать, что для части населения этот миф был реальностью.
     По разным признакам страны бывшего Советского Союза можно разделить на несколько групп. С нашей точки зрения, основным является разделение на «реформаторов» и «не реформаторов» . Во вторую группу входят Беларусь, Узбекистан и Туркменистан. «Реформаторов» можно, в свою очередь, разделить на более и менее богатых; в первую группу входят Россия, Казахстан, Азербайджан и Украина, во вторую - Кыргызстан, Армения, Грузия, Молдова и Таджикистан. Также «реформаторов» можно классифицировать по признаку радикальности их программ. Разделение на успешных и неуспешных мы считаем некорректным, так как оно предусматривает завершенность транзиции.
     При анализе экономических процессов, происходящих на территории бывшего Советского Союза, мы сталкиваемся с вопросом достоверности статистических данных, что в целом затрудняет анализ развития. Основной проблемой, как убедительно показывает Андерс Ослунд, является установление ВВП Советского Союза и исходного ВВП стран СНГ. Проблемы не исчезают с крушением Советского Союза, оставаясь актуальными в отдельных государствах. Если в России мы можем полагаться на официальные данные (хотя, например, информация о росте инфляции за 2006 г., опубликованная в самом начале января, как и статистика экспорта, вызывает сомнения2 ), то в таких странах, как Туркменистан и Узбекистан, официальная статистика является скорее средством пропаганды.

Путь к распаду
     Хотя распад Советского Союза стал для западных советологов величайшей неожиданностью, с сегодняшней перспективы видно, что проблемы прослеживались с семидесятых годов. Советскому руководству, несмотря на проведение целенаправленной политики, так и не удалось сгладить серьёзные различия между отде льными частями государства. Республики Прибалтики находились на совершенно другом уровне развития, чем среднеазиатские. Советский Союз так никогда и не стал единым целым.
     Из этих различий вытекали и разные исходные условия, в которых находились государства, приобретшие независимость в 1991 году. Советская экономическая политика была направлена на связывание отдельных частей государства единой производственной цепью. Из сырья, добываемого в одной республике, в другой производились полуфабрикаты, поставляемые на предприятия третьей. Например, Белоруссия, наиболее индустриализованная из советских республик, стала производить изделия из полуфабрикатов, поставляемых из других республик. Хотя такая структура казалась с точки зрения экономической теории обоснованной, так как в ней использовались компаративные выгоды отдельных территорий, расходы на транспортировку сильно завышали цены товаров и снижали рентабельность их производства. Следовательно, товарооборот на постсоветском пространстве в 1991-1993 годах упал на 86 процентов. Этот спад чувствовался сильнее всего в таких малых государствах СНГ, как Кыргызстан, Грузия или Армения3 . Эти страны, вместе с Таджикистаном, получали львиную долю трансфертов из федерального бюджета, что существенно повлияло на их экономико-социальную ситуацию после распада СССР4 .
     Советский Союз в заключительный период своего существования находился под давлением и внешних обстоятельств. Важным событием, которое существенно повлияло на экономику Советского Союза, стало резкое падение цен на нефть в 1985 году. Поскольку продукция советской промышленности была, за исключением военной промышленности, неконкурентоспособной, государство почти полностью зависело от конъюнктуры цен на сырьё. Такая односторонняя зависимость могла казаться выгодной во времена высоких цен на нефть после нефтяного кризиса 1973 года, но удешевление нефти угрожало самому существованию государства. Обвал цен 1985 года произошел внезапно вследствие решения Саудовской Аравии увеличить добычу нефти в три раза. Советский Союз, перечислявший все нефтяные доходы в собственный бюджет, не мог отреагировать на это адекватно, так как привычное для него увеличение добычи было невозможно5 .
     Помимо вышеупомянутого падения цен на нефть советское руководство столкнулось с другими непосильными проблемами. Авария на Чернобыльской АЭС 1986 года принесла, помимо гуманитарной катастрофы, и серьезные экономические потери. «Гонка вооружений» - соревнование в наращивании военной мощи с Соединенными Штатами - тоже напрягала бюджет до предела, и Советский Союз не в силах был финансировать огромные расходы военно-промышленного комплекса, тогда как американцы, в основном - на словах, начинали запускать программу «звездных войн». Сегодня из-за недостоверности данных очень трудно определить размер военного бюджета СССР, но можно сказать, что достигал он не менее 25% государственного бюджета. Расходы на обеспечение населения основными продуктами питания выросли до ужасающих размеров из-за неэффективности сельского хозяйства.

Путь к распаду
     Почти все исследователи постсоветской экономики сходятся во мнении, что решающим фактором в весьма затруднительной обстановке исходного периода трансформации на постсоветском пространстве являлась реформаторская деятельность Михаила Сергеевича Горбачёва. В связи с ней вспоминаются «Закон о государственных предприятиях» и «Закон о кооперативах». Хотя губительные последствия данных законов являются несомненным фактом, возлагать на одного Горбачева ответственность за разрушение системы было бы несправедливо и неправильно. Следует сказать, что его попытки реформ были лишь реакцией на катастрофическую ситуацию, сложившуюся задолго до его прихода к власти.
     Половинчатые реформы эпохи перестройки имели некоторые губительные последствия для экономики Советского Союза. Первым из пакета законов, принятых с целью некоторого смягчения абсолютного контроля государства над экономикой, был закон «Об индивидуальной трудовой деятельности», принятый 19 ноября 1986 года. Этот закон впервые за длительное время разрешал частное предпринимательство, хотя в весьма ограниченной форме6 . Принятый 30 июня 1987 года «Закон о государственном предприятии» фактически лишил органы государства возможности управлять экономикой, поскольку директоров теперь выбирали работники. Закон привел к растрачиванию средств предприятий на зарплаты, так как директоры были прямо заинтересованы в поддержке со стороны рабочих.
     «Закон о кооперации», принятый 26 мая 1986 года, представлял собой первую со времен НЭПа возможность ведения частного предпринимательства, пока что – в форме кооперативов. Но именно из этих кооперативов выросли крупнейшие финансово-промышленные группы. Закон давал одну очень важную выгоду директорам предприятий: кооперативы получали возможность покупать продукцию госпредприятий по регулированным ценам и продавать её по рыночным. Именно эта возможность стала первым этапом приватизации в Советском Союзе, хотя цель закона была в предоставлении предприятиям большей возможности повлиять на результаты их собственной деятельности. Директора предприятий стали неподконтрольными государственному аппарату и выводили собственность госпредприятий в собственные кооперативы. Так происходила стихийная приватизация государственной собственности.
     Рост зарплат в Советском Союзе опережал производительность экономики. В конце периода перестройки очень важной проблемой стали так называемые «вынужденные сбережения»; с точки зрения контроля над инфляцией они становились бомбой замедленного действия. Рыночная экономика реагирует на такое состояние дел повышением цен, но такое решение было для советского руководства невозможно по политическим причинам. В условиях строгой регуляции единственной реакцией экономики могло быть возникновение черного рынка, не подлежащего ни государственному контролю, ни налогообложению. Предприятиям становилось все менее выгодно поставлять свою продукцию по официальным каналам, когда черный рынок предлагал в несколько раз большую прибыль. Последствием данной ситуации стала нехватка товаров.
     Последней попыткой защитить экономику Советского Союза от полного разрушения была так называемая программа «400 дней», возникшая в феврале 1990 года. Она предполагала поэтапный переход к рынку. Как сказано в самом документе, «время постепенных преобразований было упущено» 7 . Переход к рынку обеспечивался посредством мелкой приватизации, проблему сверхсбережений, которые составляли около 400 миллиардов рублей, пытались решить направлением последних на покупку государственного имущества. Программа предусматривала полную ликвидацию дотаций неэффективным предприятиям и строгую бюджетную политику в целом8 . Спад производства составлял 8-15 процентов. Хотя официально проводился контроль над ценами (приведший к перебоям в снабжении), инфляция достигла в среднем 120 процентов в год. Государство наращивало собственный долг, и в 1991 он достиг 67 миллиардов долларов9 .
     Программа создавалась в условиях глубокого кризиса во всех сферах жизни. Советская экономика испытывала резкий спад производства, рост черного рынка, переход предприятий к бартеру; общесоюзный рынок распался, произошло ухудшение социальной ситуации10 .
     Важнейшая проблема Советского Союза лежала не в чисто экономической, а, скорее, в политической сфере. Центральная власть теряла контроль над территорией государства и экономикой страны. До самого конца существования государства происходила борьба между Горбачевым и Ельциным. Государство в таком состоянии не было способно проводить необходимую в той ситуации политику строгих бюджетных ограничений. Программа «400 дней» предполагала восстановление контроля государства над республиками и сильный авторитет Михаила Горбачева, но этого не произошло.
     После провала плана реформ горбачевская команда предприняла ряд шагов, направленных на спасение Советского Союза (в частности, создание банковского союза). Однако все попытки провалились из-за взаимного недоверия между республиками. Эти попытки не имели перспектив, так как во всех государствах на выборах торжествовали сторонники независимости.

Типологии процесса перехода
     Экономическая и политическая обстановка в государствах СНГ была неодинаковой, хотя везде к власти пришли бывшие коммунистические элиты. По признаку интенсивности реформ государства варьировались от ярко выраженных реформаторов (Россия, Казахстан и Кыргызстан) до противников реформ (Туркменистан, Узбекистан и, в некоторой степени, Беларусь). Последние государства не только затормозили все реформы с самого начала процесса, но и взяли обратный курс на полную отмену их, пусть незначительных, результатов. Украина, сохранившая на долгое время у власти элиты с коммунистической идеологией, просто стояла на месте.
     В целом мы встречаемся здесь с тремя подходами к политике перехода к рынку. Первым подходом было проведение радикальных реформ на основании Вашингтонского консенсуса, которое предполагало быструю либерализацию, стабилизацию и приватизацию одновременно11 . Вторая программа предусматривала постепенный переход к рынку, позволяющий избежать потрясений, которые нес первый вариант. Третий подход, использовавшийся на постсоветском пространстве, предусматривал полный отказ от реформ.
     Обе программы реформ были основаны на экономической теории и признавали так называемую «святую троицу» - стабилизацию, либерализацию и приватизацию. Основной задачей первой из них была борьба с инфляцией и упорядочение государственных финансов. Именно эта часть экономических преобразований была наиболее сложной. Проводилась либерализация цен и внешней торговли, а также приватизация с переходом государственной собственности в частные руки12 .
     Первая из программ исходила из неоклассических либеральных теорий, ставивших целью минимализацию влияния государства на экономику. Выгодной стороной этого подхода было использование мобилизации общества и обеспечение необратимости процесса перехода. Его скорость должна была свести к минимуму продолжительность неизбежного снижения уровня жизни населения. Однако, как стало очевидно впоследствии, на практике реализация этой программы не соответствовала теории. Причиной этого несоответствия стало отсутствие институций, которые должны были воплощать программу в жизнь. Без надлежащего правового порядка и обеспечения исполнения законов перед государствами возникли такие серьезные препятствия, как рост уровня организованной преступности, коррупции и так далее. Следует также сказать, что программы часто были радикальными лишь на словах.
     Вторая программа основывалась на теории политической экономии. Главной задачей реформ было построение институций рыночной экономики и приватизация посредством прямой продажи конкретным собственникам. Социальным вопросам придавалось большее значение, чем в первом случае. Положительными сторонами этого типа перехода были его мягкость и отсутствие потрясений; отрицательными – длительность перехода, возрастание власти отдельных групп влияния, недоиспользование мотивации населения к реформе, что угрожало обратным ходом реформ, как это случилось в Беларуси. Мешала воплощению программы слабость основных государственных институтов постсоветских стран: поскольку программа предполагала полный контроль государства над процессом преобразований, это обстоятельство оказалось самым серьезным.
     Примером страны, отказавшейся от проведения реформ, может служить Беларусь. В начале 90-х ее подход можно определить, как градуалистский, но после прихода в 1994 году к власти Александра Лукашенко почти все реформы были заморожены. Лукашенко стремился к построению собственной системы, похожей на систему коммунистических государств. Хотя Лукашенко постоянно говорит о постепенном переходе Беларуси к рынку, сегодня государство контролирует 80% экономики, и это влияние только усиливается.
     В отличие от центральноевропейских стран, постсоветские государства находились в явно невыгодном положении. Они были вынуждены не только отстраивать экономику, разрушенную коммунистическим экспериментом, но и создавать собственные государственные структуры, поскольку из частей одного государства превратились в независимые субъекты. Неблагоприятным фактором являлось состояние и структура экономики этих государств. Советская промышленность создавалась в эпоху индустриализации и была основана на крупных предприятиях, разбросанных по всей территории огромной страны. У Центральной Европы была более сильная традиция промышленности досоциалистического периода, а строительство необоснованно крупных промышленных объектов велось только с 1945-1953 годов. Малые предприятия были более приспособлены к переориентации в новых условиях. Для центральноевропейских стран также была важна близость Западной Европы, обеспечивавшая доступ на высокоразвитые рынки; якорем для них стала возможность членства в западноевропейских структурах. Все это было недоступно постсоветским государствам.

Начало трансформации
     Во время заключения договора о разделе Советского Союза государство находилось в состоянии полного развала. «Парад суверенитетов», поддерживаемый президентом России Борисом Ельциным, сказался на состоянии возникших в 1991 году государств. Россия из-за своей сложной этнической структуры оказалась под угрозой распада на отдельные страны. Советская экономика, измученная хроническими болезнями, пребывала в упадке.
     В экономической литературе часто встречается идея падения производства, однако картина в СССР была не так проста, как может показаться на первый взгляд. Как доказал известный шведский экономист Андерс Ослунд, статистические данные советского периода являются ненадежными и, вероятно, в значительной мере фальсифицированными. Спад производства можно также рассматривать с точки зрения «созидательного разрушения» Йозефа Шумпетера, поскольку продукция советской промышленности была в большинстве своем низкокачественной, и закрытие предприятий, производящих товары с отрицательной добавленной стоимостью, не наносило экономике серьезного ущерба, скорее наоборот. Высококвалифицированные кадры высвобождались из неэффективных предприятий и могли быть направлены в продуктивные сферы экономики.
     Все постсоветские страны должны были так или иначе реагировать на возникшую ситуацию. Россия в условиях экономического кризиса приняла в 1991 программу «шоковой терапии» Гайдара, направленную на стабилизацию экономики, либерализацию цен, приватизацию и контроль над инфляцией. С начала 1992 года должны были быть сняты все ограничение на цены товаров и услуг, за исключением энергоносителей, жилья и основных продуктов. При этом ожидался рост цен, регулируемый строгой бюджетной политикой. Однако из-за мягких бюджетных ограничений в виде субсидий, предоставляемых предприятиям Центральным банком России, и политики Верховного Совета, предпочитавшего постепенный переход к рынку, эта политика провалилась и осталась «шоком без терапии». Несмотря на явную неприемлемость градуалистского метода, Верховный Совет боролся за его принятие. Как пишет В.Томпсон, «Россия была совершенно не подготовлена к переходу к рынку, однако в конце лета 1991 года не было реальной альтернативы» 13 .
     Сохранение рублевой зоны также сказалось на резком росте инфляции. Принцип одной валюты и нескольких центральных банков привел к неподконтрольному раскручиванию инфляции на всем постсоветском пространстве. Центральные банки, в том числе российский, без ограничений выдавали кредиты госпредприятиям, чем подрывали стабильность рубля. Центральный банк России продолжал снабжать центральные банки остальных 14 государств советскими рублями, фактически субсидируя их. Мягкие бюджетные ограничения спровоцировали рост денежного предложения и, как следствие, инфляции на всей территории бывшего СССР. Попытки Центробанка России ограничить использовать другими Центробанками политику мягких бюджетных ограничений закончились провалом. Из-за недостаточной монетизации Украина, Беларусь, Молдова и Азербайджан ввели купоны, ходившие наряду с советскими рублями, таким образом аннулировав решения ЦБР.
     Наименее ответственно по отношению к инфляционной политике вела себя Украина. Так же, как и другие страны региона, она провела либерализацию цен. Однако, следует отметить, что эта либерализация была постепенной и неполной. Ее результатом стал резкий всплеск инфляции, достигшей в 1993 году даже по меркам постсоветских государств высоких 10 000%, причем средняя зарплата в номинальном выражении выросла всего на 3850%. Ситуация усугублялась политикой мягких бюджетных ограничений и предоставлением государственным предприятиям огромных субсидий в виде кредитов. Украина фактически экспортировала инфляцию в остальные государства СНГ14 . К серьезной стабилизационной программе Украина подошла только в октябре 1994 года, когда ситуация с государственными финансами стала критичной. Благодаря реформам удалось снизить инфляцию до 400% в 1994 и 180% в 1995 году. Государству также удалось снизить дефицит бюджета с 15% до 5%. Интересно, что стабилизация происходила на фоне либерализации цен.
     Постсоветские государства выходили из рублевой зоны постепенно. Так, страны Балтии ввели собственную валюту в середине 1992 года, остальные – до ноября 1993 года. Последним был Таджикистан, введший свою валюту в мае 1995 года. В 1995 году Таджикистан претерпел всплеск инфляции из-за наплыва рублей из стран, введших собственную валюту15 .

Реформы
     Особой была ситуация в государствах, на территории которых происходила война. Война в Нагорном Карабахе сильно сказалась на экономиках Азербайджана и Армении, этнонациональные конфликты в Южной Осетии и Абхазии в 1992-1994 годах усложняли и без того сложную ситуацию в Грузии. Таким образом, падение ВВП Армении составило в 1990-1993 годах 46,9%, что является рекордом даже по меркам постсоветского пространства; показатель Грузии ниже армянского всего на несколько процентных пунктов16 .
     Постсоветские страны по-разному подошли к приватизации государственной собственности. В России в 1992 году, в Казахстане – несколько позже началась ваучерная приватизация, целью которой была быстрая передача государственной собственности в частные руки. Армения вступила на путь реформ в 1994 году, когда приняла ряд мер, направленных на либерализацию рынка; в этом же году в стране – первой на постсоветском пространстве - начался экономический рост. Грузия последовала ее примеру в 1995 году17 . Однако, стоит отметить, что именно в Грузии спад экономики достиг предела.
     Путем, отличным от пути радикальных реформ, последовали Украина и, вопреки радикальным заявлениям, Россия, где спад происходил относительно постепенно и был окуплен более длительным периодом снижения ВВП. Российская экономика начала расти только в 1997 году, но кризис 1998 года остановил этот процесс. В 1999 году экономический рост в России возобновился и продолжается по сей день. Отставание от планов реформ в России было вызвано сильной позицией групп влияния и весьма слабой – президента Ельцина, проводившего почти все реформы посредством декретов.
     Перелом экономической ситуации в Украине произошел в 2000 году, когда страна перешла от экономического спада к быстрому росту. В 2000 году ВВП возрос на 5,9%, в 2001 – 9,2%, в 2002 – 4,6%. По показателю возрастания ВВП Украина догоняла другие постсоветские страны, которые, благодаря реформам, пошли по этому пути несколькими годами раньше. Позитивная динамика наблюдалась и в отношении инфляцию, которую удалось довести до 10% в год. Реформы, которые уже проводились в других странах СНГ, вместе с другими обстоятельствами (хороший урожай, экономический рост в России, повышение спроса на продукцию металлургической отрасли в мире) положительным образом сказались на экономике страны.
     Статистика свидетельствует о резком спаде уровня жизни населения. Однако такое представление требует существенного уточнения. Падение уровня жизни касалось лишь отдельных групп, наиболее зависимых от бюджетных выплат. Например, размер пенсий в России в реальном выражении за 1991-1996 годы снизился на 35%. В ситуации прямо противоположной находились предприниматели, использовавшие государственный бюджет и неупорядоченность законодательства в своих интересах. Таким образом, при нехватке денежных средств на обеспечение основных функций государства от налогов были освобождены импортеры алкоголя, дорогих автомобилей, предприятия, экспортирующие энергоносители, и так далее18 .
     Казахстан пошел по пути относительно радикальных реформ. Страна успешно боролась с инфляцией, существенно модернизировала банковскую систему, приняла в 1997 году пенсионную реформу: были созданы пенсионные фонды19 . Из других государств СНГ только Россия приняла изменения к пенсионному законодательству в 2001 году, однако введение этих изменений в 2003 году не было полноценным, и реформу на сегодняшний день нельзя считать законченной.
     Особую роль в экономиках ряда стран постсоветского пространства играет нефтегазовый сектор. В Казахстане доходы от экспорта нефти составляют 25-30% доходной части государственного бюджета. Еще выше этот показатель в России, не говоря уже о Туркменистане. Для экономики государств, не обладающих значительными запасами сырья, - например, Украины и Беларуси, - важную роль играет газо- и нефтетранспортная система. Однако в целом проследить единый подход к реформам стран, обладающих большими запасами сырья, трудно. Россия и Казахстан проводили довольно радикальные реформы, в то время как богатый газом Туркменистан – вообще никаких. Кыргызстан, не располагающий существенными запасами сырья, проводил рыночные преобразования. Беларусь от них быстро отошла. Следовательно, тезис о «сырьевом проклятии», обусловливающем отказ от реформ, не подтверждается реальностью.
     Реформисты постсоветского пространства приняли модель преобразований, основанных на снижении налогов, трансфертов из государственного бюджета и так далее. Однако, высокий уровень коррупции, слабость государства в установлении правил и их применении послужили причиной неудовлетворительной политической, экономической и социальной ситуации в большинстве этих стран.
     Серьезный ущерб всему постсоветскому пространству принес российский дефолт 1998 года, заставивший все остальные государства девальвировать национальные валюты. Этот ущерб был краткосрочным, поскольку Россия после нескольких месяцев упадка вернулась к быстрому росту экономики. Имел кризис и положительные последствия в виде ужесточения бюджетной политики постсоветских республик. Именно Россия и Украина существенно снизили субсидии государственным предприятиям. Влияние российской экономики на экономику стран СНГ после потрясений 1998 года снизилось20 .
     Системы налогообложения бывших советских республик требовали, как и другие области их экономики, существенных изменений. Они были сложны, регулирующие их законодательные акты противоречили друг другу, что приводило к неясности их толкования и, как следствие, возрастанию уровня коррупции. Введение единого 26%-ного подоходного налога в Эстонии способствовало принятию подобных изменений в других государствах. После Латвии (25%) такое решение приняла Грузия (20%), а в 2000 году – Россия (единый налог 13%). Украина приняла ту же ставку в январе 2004 года. Страны снижали также налог на прибыль (Грузия, Кыргызстан – 20%, Россия – 24%).
     Единственным из реформаторских государств, которое не пошло путем либеральных реформ, оставалась Украина, однако ее руководство планировало такие шаги21 .
     Различие подходов к приватизации наиболее очевидно, если рассматривать показатели доли частного сектора в ВВП. В Беларуси и Туркменистане этот показатель едва достигает 25%, тогда как в России, даже учитывая тенденцию огосударствления нефтегазового сектора экономики этого государства, составляет около 75%.
     Государства на постсоветском пространстве страдают также от слабого развития финансовых систем. Их шаткость наиболее проявилась во время российского кризиса 1998 года, когда российскому Центральному банку пришлось оказать поддержку Сбербанку, чтобы защитить систему от краха. Быстрое возрастание развития финансовых систем – результат реформ, а также прихода иностранного капитала. Хотя вследствие проблем, связанных с российским дефолтом, активы российской и казахской систем возросли в несколько раз, банки остаются слаборазвитыми, а в сравнении с мировым уровнем – ничтожными.

Создание Содружества Независимых Государств (СНГ)
     Одновременно с подписанием договора о распаде Советского Союза государства договорились о создании организации, призванной обеспечить спокойное разделение государства и сохранить экономические связи между его частями. Однако, Грузия и страны Балтии (Эстония, Латвия и Литва) с самого начала отказались от участия в этой организации, а отношение к ней Украины было весьма сдержанным. Хотя Содружество Независимых Государств существует и сегодня, результаты его работы можно назвать скромными. Эта организация никак не повлияла на расторжение отношений. В 1994 году Россия, Казахстан и Беларусь создали таможенный союз, рассматривавшийся как своего рода частичное восстановление Советского Союза. Кыргызстан присоединился к этому союзу в 1995, Таджикистан – в 1999 году. Однако, этот союз давал лишь незначительные результаты и стал скорее способом оказания Россией поддержки дружественным государствам.
     Подобным образом можно охарактеризовать и Союзное государство России и Беларуси, официально созданное в 1999 году на основе российско-белорусского таможенного союза. Тесное сотрудничество, возникшее как средство предвыборной борьбы Владимира Путина за пост президента России, служило скорее политическим целям. Со временем белорусский президент Александр Лукашенко начал проявлять весьма сдержанную позицию в отношении возможного воссоединения. Таким образом, вопреки громким заявлениям представителей властей обоих государств, при Лукашенко Россия и Беларусь вряд ли объединятся. Структурное несовпадение обоих государств препятствует и более эффективному функционированию таможенного союза.

Текущие тенденции
     Важнейшие тенденции в развитии государств на постсоветском пространстве связаны с энергетической политикой. Как было отмечено выше, страны СНГ обладали относительным преимуществом в виде дешевых поставок сырья из России. Но в последнее время Россия перешла на другую модель развития отношений со странами-потребителями. Украинский кризис 2005-2006 года представлял собой лишь самый яркий пример перехода на рыночные отношения. Россия подняла цены до европейского уровня, что для постсоветских экономик, никогда не занимавшихся снижением потребления энергии, могло представлять серьезную угрозу. В обмен на отсрочку в установлении рыночных отношений Газпром требовал предоставить ему доступ к газотранспортной системе стран-партнеров. В собственность Газпрома перешла газотранспортная система Армении и Беларуси; сейчас этот процесс начинается в Украине. Такие действия – удар по проводившейся в последнее время интеграционной политике. Однако, навязывание стандартных экономических связей может помочь в упорядочении отношений и налаживании настоящего сотрудничества.

Будущее
     Девять из двенадцати постсоветских республик пошли по пути экономических преобразований в направлении рыночной экономики, хотя с разным успехом. Напротив, Беларусь, Узбекистан и Туркменистан полностью отказались от реформ, хотя в Узбекистане в последнее время отмечается некоторое изменение ситуации22 . Беларусь после утраты субсидий со стороны России могут ожидать серьезные экономические проблемы. Дешевый газ и льготные поставки нефти (использование разницы в тарифах России и Беларуси) являются важной поддержкой белорусской экономики за счет российского бюджета. Исходя из последних действий, предпринятых Газпромом и российским правительством (введение пошлин на экспорт нефти в Беларусь, повышение цен на газ), можно прогнозировать серьезное ухудшение ситуации в стране. Туркменистан и, в меньшей мере, Узбекистан зависят от добычи сырья (природного газа) и, следовательно, от колебаний цен на энергоносители.

Заключение
     В данной статье мы проанализировали процесс экономической транзиции на постсоветском пространстве с точки зрения типологии осуществленных реформ. Разделение на три типологии, применяемое Андерсом Ослундом, которое мы использовали как методологический подход, нельзя понимать как постоянный признак. Украина, например, перешла к ускоренному реформному типу только после двух лет градуалистского эксперимента.
     Повсеместный экономический спад на постсоветском пространстве был неизбежен. Он являлся, вопреки выводам Штиглица (Stieglitz), результатом неудачного применения градуалистского метода реформ. Сравнение с китайским опытом здесь невозможно, так как Советский Союз находился в обстановке не только экономического, но также политического и административного распада. Более тщательный анализ процессов и их результатов свидетельствует о превосходстве стран, принявших радикальные реформы, над теми, где были приняты реформы градуалистские. Последние или вернулись назад к социалистическим методам (Беларусь), или гораздо дольше пребывали в состоянии экономической стагнации.
     Большинство стран на постсоветском пространстве продвинулось весьма далеко с точки зрения нормативных актов, однако их воплощение в жизнь происходит медленно. Причиной отставания реальных действий от законов является деятельность групп интересов, а также низкая эффективность государственного аппарата, коррупция и так далее. Страны нуждаются в судебных, административных и других реформах, которые усовершенствуют правовую среду. Поэтому, хотя реформы кажутся более целеустремленными, чем в странах Центральной Европы, они не оказывают существенного влияния на экономику стран СНГ. В последнее время в странах, богатых ресурсами, наблюдается тенденция к прекращению реформ и даже к повороту назад. Такой тенденцией можно считать, например, усиление контроля государства над нефтегазовым сектором в России.
     Страны бывшего СССР прошли долгий путь многосторонней и глубокой перестройки системы национальных экономик. В самом начале девяностых они работали в режиме торгующих государств, в начале двухтысячных часть из них обладала статусом рыночной экономики и стала членом Всемирной торговой организации (Грузия, Армения, Кыргызстан, Молдова) или готовились к вступлению в эту организацию. Такой переход является исторически уникальным, так как он, в отличие от преобразований в странах Центральной и Восточной Европы, проходил в условиях полного коллапса государственного аппарата.


1 Послание Федеральному Собранию Российской Федерации 25 апреля 2005 года, Москва, Кремль,http://www.kremlin.ru/appears/2005/04/25/1223_type63372type63374type82634_87049.shtml.
2 Ollus S., Simola H., Russia’s true export? Bofit Online, 2007/1.
3 Подробнее - Linn J., Economic (Dis)Integration Matters: The Soviet Collapse Revisited, The Brookings Institute, 2004
4 Robson M., Estimating Russia's Impact on the Economic Performance of the Commonwealth of Independent States since 1991: The Cases of the Kyrgyz Republic, Tajikistan, Armenia, Georgia and Ukraine, ESAU WP16, Overseas Development Institute, London, 2006, p. 6.
5 Гайдар 196.
6 Устюжанина Е. В., Приватизация: Уроки истории, Экономика и математические методы, 2006/3, стр. 5. Данная статья содержит обзор приватизационного законодательства позднего Советского Союза и России.
7 Явлинский Г. А., Задорнов М. Н., Михайлов А. Ю., 400 Дней Доверия, Москва 1990, с. 4.
8 400 дней, с. 9.
9 Ahrend R, Tompson W., Fifteen Years of Economic Reform in Russia– What has Been Achieved, What Remains to be Done? S. 6.
10 400 дней, с. 6.
11 Sutela P., The Russian Market Economy, Kikimora Publications, Helsinki, 2004, p 78-107.
12 Ellman M., Transition, Intended and Unintended Processes, Comparative Economic Studies, 2005, 47, (595–614).
13 Tompson W., Was Gaidar Really Necessary? Russian „Shock Therapy“ Reconsidered, Problems of Post-Communism, Vol. 49, No. 4, July/August 2002, p. 1.
14 Odling-Smee J., Pastor G.,The IMF and the Ruble Area 1991-1993, Comparative Economic Studies, Winter 2002, стр. 16, Lissovolik B., Determinants of Inflation in a Transition, Economy: The Case of Ukraine, IMF Working Paper, June 2003, p. 6.
15 Odling-Smee J., Pastor G.,The IMF and the Ruble Area 1991-1993, Comparative Economic Studies, Winter 2002, стр. 4.
16 UNDP Country Programme for the Republic of Armenia, p. 2.
17 Ослунд А., Строительство капитализма, стр. 188.
18 Lopez-Claros A., Zadornov M. M., Economic Reform: Steady as She Goes, The Washington Quarterly, Witner 2002, pp. 105-116.
19 Dufrenot G., Sand-Zantman A., Structural Reforms, Macroeconomic Policies and the Future of Kazakhstan Economy, Groupe d’Analyse et de Theorie Economique, Working Paper-04-11.
20 Robson M., Estimating Russia's Impact on the Economic Performance of the Commonwealth of Independent States since 1991: The Cases of the Kyrgyz Republic, Tajikistan, Armenia, Georgia and Ukraine, ESAU Working Paper 16, Overseas Development Institute, London, 2006, str. 1.
21 Aslund A., Trade Access Versus Economic Model, Demokratizatsiya, Winter 2003, pg. 22.
22 Доклад о процессе перехода, Европейский банк реконструкции и развития, стр. 13.

Print version
EMAIL
previous КАНАТОХОДЕЦ ЛУКАШЕНКО
Российско-белорусский нефтегазовый конфликт: конец игры в Союз, начало игры... во что?
|
Антон Семенов
НОВАЯ ИСТОРИЯ ПОГРАНИЧЬЯ: ПОПЫТКА БЕСПРИСТРАСТНОГО АНАЛИЗА |
Ярослав Шимов
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.