ISSUE 2-2018
INTERVIEW
Роман Темников
STUDIES
Владимир Воронов Radko Mokryk Jakub Csabay Рафик Исмаилов
OUR ANALYSES
Ярослав Шимов Михаил Ведерников
REVIEW
Рафик Исмаилов
APROPOS
Владимир Сергийчук


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
STUDIES
ЧЕРЕЗ ПОЛВЕКА ПОСЛЕ ВТОРЖЕНИЯ
By Владимир Воронов | журналист, Российская Федерация | Issue 2, 2018
Современная Россия и события 1968 года в Чехословакии

Если кто-то попытается выяснить, как в дни печального юбилея советского вторжения в Чехословакию это событие оценивают в современной России, то обнаружится, на первый взгляд, удивительное: а просто никак! Тема вторжения в 1968 году в ЧССР в 2018 году как бы никого и не интересует, словно его и не было. К этой памятной дате не издано ни новых сборников документов, ни новых трудов, ни новых мемуаров, ни даже новых фильмов, отдельные и довольно редкие статьи в периодике не в счет. Словно новый заговор, но теперь уже молчания? Впрочем, кто знает, может в самый канун 21 августа потоком хлынут и новые публикации, и новые фильмы. Или – старые. Но, надо признать, в данный момент тема советского вторжения в Чехословакию не то, чтобы не популярна в российских СМИ – её просто нет. С учётом того, что информационную повестку дня в России делают исключительно государственные СМИ, а независимые, да ещё и оппозиционные издания, каналы и ресурсы отсутствуют как класс, это весьма симптоматично. Похоже, в данный момент в Кремле (который и определяет информационную повестку) возобладало мнение, что не стоит будировать тему, расчёсывая старые болячки. Что вовсе не означает перемен в фактически сложившемся, хотя и не особо громко озвучиваемом, государственном подходе к проблеме.

Вторжение: детский взгляд

Здесь сделаю небольшой личный экскурс. Личных воспоминаний о событиях 1968 года у автора этих строк не сохранилось по причинам сугубо объективным: мне было тогда ровно пять лет, так что совершенно не помню, как всё это воспринималось родителями и родственниками. Да и телевизора у нас тогда ещё не было. Однако могу припомнить, что когда уже повзрослел, эта тема не то, чтобы совершенно не пользовалась популярностью в моём окружении, – её старательно, даже натужно обходили стороной. Зато помню, как во время хоккейных поединков между сборными СССР и ЧССР взрослые изредка, но бросали непонятные мне тогда реплики: «Во, как вдарили нам! За вторжение мстят!» Причем говорилось это не со злобой, а даже уважительно. От моих же вопросов, что за вторжение, отмахивались: «Войска ввели…». Ещё запомнилось, что на уроках истории в школе эту тему как-то стремительно и старательно обходили, хотя в учебниках она как бы значилась. То есть, чувствовалось отношение как к чему-то не совсем приличному: было, мол, и было, но говорить-то об этом зачем? И вообще не помню и не знаю ни одного человека, который бил бы себя кулаком в грудь, восклицая: «Да я в 1968 году выполнял интернациональный долг в Чехословакии, давил там контрреволюцию!» Ветеранов войны в Корее – помню, хотя они тоже себя громко не выставляли. Знал участников войн в Анголе, арабо-израильских войн (Афганистан не в счет: это уже была повседневность, реальная война текущего времени), даже редкие ветераны боёв 1956 года в Будапеште попадались (но они тоже старались не высовываться), участники войны во Вьетнаме и участники боёв с китайцами на Даманском (хотя вот уж кого были считанные единицы). А вот участников вторжения в Чехословакию – не встречал, хотя только в первой волне их было полмиллиона! Как уже позже узнал, конечно же, их было много – хотя бы среди соседей или былых сослуживцев деда. Но – молчали, не хвастались. Не гордились. И, как сейчас предполагаю, даже стыдились или, по крайней мере, осознавали, что гордиться тут нечем.

И так было везде: и в школе, и в университете — словно заговор молчания. Событие – было, им как бы следовало восхищаться, а на деле – умолчание, словно сотворено что-то нехорошее, позорное. И уж, во всяком случае, в своём окружении, будь то семейное или школьное, применительно к вторжению в Чехословакию я никогда не слышал выражений типа «как мы им тогда здорово вдарили!» Разумеется, со временем я много узнал про это событие, но источником моей информированности стали уже «вражеские голоса» и, как ни странно, подшивки советских газет за 1968 год: всё-таки исторический факультет университета дал хорошие навыки добывания реальной информации даже из кондового официоза. Полагаю, я был не одинок. Так что когда Михаил Горбачёва осудил вторжение в Чехословакию, назвав это ошибкой и вмешательством во внутренние дела, никакого шока в советском обществе это не вызвало: все и так это знали. К тому же в самом разгаре была война в Афганистане, которую подавляющее большинство моих сограждан совершенно не воспринимали как войну необходимую и справедливую, так что и аналогии были налицо. А потом СССР рухнул…

Официальная концепция

Впервые свою оценку советского вторжения в Чехословакию российская власть высказывала в 1993 году. 26 августа  1993 года президент России Борис Ельцин в ходе своего восточноевропейского турне нанёс блиц-визит в Прагу. Как позже вспоминал известный чешский журналист Либор Дворжак, «чехи очень дожидались извинений за 1968 год, это произошло, но не в той форме, в которой мы ожидали»[1]. Ещё перед началом визита президент Ельцин заявил, что в данном случае Россия не несет ответственности за советское руководство. Во время самого визита Борис Ельцин также не принёс официальных извинений за вторжение советских войск в 1968 году, заявив лишь, что оно было инициирована руководством бывшего СССР, так что Россия за него ответственности не несет[2]. При этом само вторжение в Чехословакию Ельцин как бы осудил, да вот только поняли это не все, а если уж быть точным – никто в этих речах никакого осуждения фактически и не услышал.

Владимир Путин во время своего визита в Прагу в марте 2006 года ответственность России за вторжение в Чехословакию войск Варшавского пакта уже признал, но лишь моральную, а не юридическую, сделав это весьма своеобразно. На пресс-конференции в Праге ему был задан такой вопрос: если президент Ельцин в свое время назвал вторжение войск Варшавского договора в Чехословакию агрессией, то каков его взгляд на это событие и несёт ли Россия как наследник Советского Союза, какую-то ответственность за это действие? Ответ прозвучал так: «Президент Ельцин, когда был в Чехии в 93-м году, высказывался не в личном качестве, а от имени Российской Федерации и российского народа. И мы сегодня […] разделяем все оценки, которые были даны в начале 90-х годов». Но тут же поспешил оговориться: «Единственно, что нас настораживает, когда мы говорим о таких трагических событиях прошлого, – это только то, чтобы эти трагедии не использовались сегодня определенными политическими силами для раздувания каких-то антироссийских настроений и попыток создать вокруг России ореол страны, ущемленной в правах. Вот это наша озабоченность». Затем добавил, что «хотя юридической ответственности здесь, конечно, нет никакой и быть не может, моральная ответственность, конечно, присутствует». После чего на помощь Путину пришёл президент Чехии Вацлав Клаус, поспешивший добавить, что он совершенно искренне не видит «никакой причины для того, чтобы сейчас, 1 марта 2006 года, решать с Президентом Путиным то, что сделал брежневский Советский Союз в августе 1968 года».[3]

Так или иначе, с 1993 года Москва официально как бы осуждала советское вторжение в Чехословакию, но с непременной оговоркой: никакой ответственности за это современная Россия не несет. Но и сама эта оговорка, и то, каким тоном она всегда произносилась, свидетельствовали: российским властям крайне неприятен даже простой вынос этой темы в публичное пространство. Да и осуждение то было явно не искренним, а вымученным и буквально выдавленным сквозь зубы. То был расчет сугубо прагматичный и циничный: поскольку сейчас вы нам очень нужны – по таким-то и таким экономическим и политическим причинам, – то, так и быть, утритесь – получите пару-тройку фраз, расплывчатых и ни к чему нас не обязывающих, ни в каких официальных документах не зафиксированных…

 «Новый» взгляд в старый бинокль

Реальное же отношение путинской власти к этому событию спустя годы наглядно продемонстрировал документальный фильм «Варшавский договор. Рассекреченные страницы», показанный в эфире государственного телеканала «Россия-1» в мае 2015 года. Основная его канва – обоснование советского военного вторжения в Чехословакию в августе 1968 года! Вторжение представлено как дружественный шаг с целью защиты страны от потенциальной угрозы. Утверждалось, как иронично отметила в своей рецензии Русская служба BBC, что под прикрытием легенды о мирном гражданском восстании с романтическим названием «Пражская весна», готовился вооруженный переворот в ЧССР, опиравшийся на поддержку НАТО[4]. Да и вообще, утверждал в фильме генерал Владимир Лобов[5], «НАТО готовился к вторжению в Прагу. Уже были готовы отряды». Для вящей убедительности в фильм включили кадры из советского пропагандистского фильма 1969 года («Чехословакия, год испытаний»), снабдив это варево обильными комментариями «ветерана» 1968 года – депутата Госдумы от КПРФ Юрия Синельщикова, работника советской, а затем и российской прокуратуры. Синельщиков дослужился до должности первого заместителя прокурора г. Москвы и чина государственный советник юстиции 3-го класса, что соответствует званию генерал-майор. Но во время событий 1968 года он был лишь солдатом срочной службы – что мог знать о тайнах вторжения обычный солдат?! Однако с видом знатока самых тайных тайн нынешний депутат Госдумы несёт в фильме поистине полный бред, поведав, например, что «ударная сила» оппозиции – «Клуб-231», это объединение бывших …эсэсовцев, фашистов и коллаборационистов[6]. Впрочем, здесь г-н депутат слово в слово повторил свои «мемуары» образца 2013 года, где, сославшись на газету Компартии Чехословакии «Руде право», он и выдал перл про состоявших в клубе множества «бывших уголовных и государственных преступников …бывших нацистов, эсэсовцев, министров бывшего марионеточного, так называемого Словацкого правительства»[7].

Ещё он поведал в фильме, как «в нас стреляли сверху из пулеметов»! – Это тоже повтор тех же самых воспоминаний, в которых он живописал, как «советских солдат убивали из-за угла», как «чехам удалось сбить два советских вертолёта», и как с чердака здания Исторического музея в Праге (по всей видимости, Синельщиков имеет в виду Национальный музей на Вацлавской площади) «по нашим солдатам был открыт автоматический огонь. Перестрелка с людьми, засевшими на чердаке, продолжалась около двух часов. Подавить огневую точку удалось только при помощи танкового орудия»[8]. Здесь не могу удержаться от личной реплики. Как человек, не раз бывший на войне, могу утверждать: если бы по скоплению советских солдат на Вацлавской площади (а судя по снимкам, там действительно было настоящее скопище войск) действительно открыли огонь с верхних этажей Национального музея, только там потери советских военнослужащих исчислялось не 12 погибшими (согласно официальным данным советских потерь с 21 августа по 20 сентября 1968 г.) и 25 ранеными[9], а сотнями убитых и раненых! А вот в мирных граждан Чехословакии советские солдаты стреляли: как подсчитали чешские военные историки Иво Пейчох (Ivo Pejčoch) и Прокоп Томек (Prokop Tomek), с августа по конец 1968 года погибли 135 граждан ЧССР[10]. Но об этом в фильме – ни слова! (Всего же, – по подсчётам тех же историков, – до падения «железного занавеса» по вине советских военнослужащих погибло 402 чеха и словака, большей частью (248) это жертвы транспортных аварий). Как ни слова нет о том, что не было никаких перестрелок мифических контрреволюционеров с советскими войсками, да и вообще в помине не было никакого вооруженного сопротивления и никакой вооружённой до зубов контрреволюции. Тем не менее, российская пропаганда вновь возрождает этот миф. Устами депутата Госдумы Синельщикова вновь реанимирована байка о якобы множестве найденных «тайных» складов оружия. При этом российский депутат категорически отказывается признать, что пресловутые снимки груд оружия сделаны на вполне официальных складах МВД и на складах так называемой Lidové milice («Народной милиции»). Как он поведал в воспоминаниях, «на вопросы, откуда это оружие и для чего, чехи обычно отвечали, что это оружие народной милиции. Однако в это трудно было поверить с учётом того набора, который в этих складах хранился. Это были не только пистолеты и автоматы, но и противотанковые гранаты, тяжёлые пулемёты, гранатомёты, ящики взрывных шашек, пластической взрывчатки и т. д. Разумеется, для организации, которая занимается охраной общественного порядка, всё это ни к чему, но в самый раз подошло бы для террористических и диверсионных структур. К тому же всё это хранилось в хорошо замаскированных местах, в потайных помещениях и даже в подземных складах»[11]. – Надо же, умудрённый годами и опытом бывший крупный прокурорский чин и нынешний депутат Государственной Думы от Компартии РФ, оказывается, знать не знает, что пресловутая Lidové milice была вовсе не организацией, занимавшейся охраной общественного порядка, а боевым вооружённым формированием Компартии Чехословакии, игравшим в ЧССР ту же роль, какую в Германии конца 1920 – 1930-х годов играли СА и СС, штурмовые отряды НСДАП. И неужели г-н коммунистический депутат не в курсе, что на вооружении  Lidové milice имелось не только стрелковое оружие, но и миномёты, артиллерия – безоткатные и зенитные орудия, бронетехника?!)

В общем, кино оказалось тупым слепком советской пропаганды: ни одной рассекреченной страницы, лишь замшелый агитпроп образца 1968 – 1969 годов. Стоит ли удивляться, что свой протест в связи с выходом этого фильма заявили власти Словакии, а посла России в Праге вызвали в МИД Чешской Республики для дачи объяснений. Но, казалось бы, разве могут быть претензии к какому-то фильму, пусть даже искажающему историю, на государственном уровне? Да вот только не всё так просто или, точнее, как раз тут-то всё и просто: «Россия-1» – сугубо государственный телеканал, принадлежащий столь же сугубо государственной Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании (ВГТРК). Это флагман ВГТРК, выражающий исключительно одну-единственную позицию – позицию Кремля, так что без малейшего преувеличения можно сказать, что это голос Кремля – вполне себе официальный. Ну, почти что  официальный: если очень уж прижмёт, если последствия пропагандистского удара окажутся чрезмерными и не очень полезны Кремлю в конкретный внешнеполитический момент, тогда от выданного в эфир всегда можно и откреститься – сослаться на свободу слова, частное мнение журналистов и т. п. И в данном случае Кремль сказал (и показал) именно то, что хотел сказать (и показать), столь образно высказав своё истинное отношение к событиям 1968 года. Достаточно того, повторюсь, что этот фильм сделан в рамках государственного заказа, на государственные (бюджетные) деньги, смонтирован на государственной студии, на государственном оборудовании – людьми, состоящими на государственном содержании, показан на самом главном государственном телеканале (фильм, кстати, до сих пор находится в свободном доступе на сайте «России-1»[12]). О чём тогда ещё говорить? Добавим сюда и задействованных персонажей, «говорящие головы», комментаторов: депутат Госдумы Юрий Синельщиков, член фракции КПРФ, лицо вполне государственное и официальное, у него нет и быть не может никакой отсебятины – всё, что он выдаёт в публичное пространство, строго укладывается в рамки текущего кремлевского курса. Практически то же самое относится и к генералу Владимиру Лобову: хотя формально он уволен в запас ещё в 1993 году, но назвать его пенсионером-отставником и лицом сугубо частным нельзя – сейчас он является Генеральным инспектором Управления генеральных инспекторов Министерства обороны Российской Федерации…

Впрочем, чему тут удивляться и какие тут могут быть объяснения, как справедливо заметил прекрасный журналист Андрей Колесников (не путать с другим Андреем Колесниковым – из путинской свиты), если «лично президент в своих выступлениях на исторические темы уже оправдывал финскую кампанию, пакт Молотова – Риббентропа, афганскую войну. Рано или поздно должен был настать черед Чехословакии – в тех же словах и в той же логике, которая использовалась 47 лет назад: «Мы ИХ освободили в 1945-м, а ОНИ…». По версии одного из моих коллег-журналистов, весь этот кинобред – про козни НАТО, бундесвера и готовящийся Западом вооруженный переворот, – был рассчитан вовсе не на порчу отношений с Чехией и Словакией, а исключительно на внутреннюю аудиторию и должен был вызвать аллюзии с киевским «майданом», это «лишь повод для того, чтобы перебросить мостик от времен почти полувековой давности в сегодняшний день». Именно постсоветскому человеку «разъяснили, что войска были введены для спасения социалистических завоеваний», что «из Швабии (!) к границам Чехословакии были переброшены войска НАТО. Более 300 тыс. немцев побывали в Чехословацкой Республике. Ну и, наконец, обнаружены были склады оружия, а «Клуб 231» готовил реваншистский «майдан»[13]. – Такое вот переписывание истории с подстройкой её под свои страхи перед мифическим «майданом»…

Впрочем, откат на «советские позиции» начался не в 2015 году и вовсе не в связи с «майданными страхами» 2014 год, а много раньше. Если это вообще откат, а не всё то же самое упорное стояние в пропагандистских траншеях образца 1968 года. Во всяком случае, российская пропаганда уже давно трактует абсолютно все советские военные операции за рубежом как успешные, справедливые, необходимые и чуть ли не спасательные (и спасительные) – и удар в спину сражавшейся с нацистами Польше 17 сентября 1939 года, и вторжение в Финляндию 30 ноября 1939 года (14 марта 2013 года Владимир Путин фактически оправдал советское вторжение в Финляндию, заявив, что граница была слишком близка к пятимиллионному городу на Неве, вот советские руководители и «пытались исправить исторические ошибки, которые наделали в 1917 году»[14]), и подавление народного восстания в Восточной Германии в 1953 году, и разгром венгерской революции в 1956 году. Даже вторжение в Афганистан ныне пытаются оправдать, не говоря уже про одобрение всех зарубежных действий уже российской армии. Да что уж там военные операции, если с самого высшего уровня постоянно доносятся панегирики в адрес Сталина, если с помпой был отмечен 100-летний юбилей кровавой ВЧК, ФСБ открыто названа преемником этой организации убийц, а устами руководителя ФСБ оправданы даже чудовищные массовые репрессии («Планы сторонников Л. Троцкого по смещению или даже ликвидации И. Сталина и его соратников в руководстве ВКП(б) – отнюдь не выдумка, так же как и связи заговорщиков с иноспецслужбами. Кроме того, большое количество фигурантов тех дел – это представители партноменклатуры и руководства правоохранительных органов, погрязшие в коррупции, чинившие произвол и самосуд». Из интервью директора ФСБ А. Бортникова «Российской газете» 19 декабря 2017 г.[15]). Так что фактическое оправдание советского вторжения в Чехословакию в путинской России вполне логично и естественно укладывается в общую государственную позицию.

Что соответствующим образом уже давно отражено, например, в учебниках для студентов высших учебных заведений по специальности «Международные отношения»: там всё «по Брежневу», в рамках традиционных установок советского агитпропа. Откроем «Историю международных отношений» авторства Алексея Демосфеновича Богатурова, который много лет был проректором МГИМО, и на странице 191-й читаем про разгул «политического ревизионизма, результатом которых стали выступления оппозиции в ЧССР…»[16].

Глазами КГБ в XXI веке

Впрочем, надо честно признать, что в российском обществе первых постсоветских лет по целому ряду причин отсутствовал какой-то жадный или острый интерес к теме событий 1968 года в Чехословакии. Может, потому что тогда была не самая лучшая обстановка для осмысления или переосмысления прошлого? Что, правда, не относилось к темам, задевавшим тогда большинство россиян за самое живое: сталинские репрессии, советские потери в войне против нацистской Германии, война в Афганистане, не успевшая ещё стать историей. А вот история «внешняя», особенно двух-трех последних советских десятилетий, она была как бы на периферии. Хотя, на мой взгляд, это было ещё и потому, что «новая» российская власть, осторожно обходившая эту тему стороной, оказалась не такой уж и новой, а сплошь состоявшей из бывших номенклатурных работников прежнего советского партийно-государственного аппарата. Исключения, если и были, то редчайшие и буквально штучные. Стоит ли говорить, какими целевыми установками были набиты головы этих «новых» кадров старой партийно-комсомольской или чекистской закалки? Разумеется, их главнейшей установкой стала идея исключительно личного обогащения, стремление урвать кус государственной собственности лично для себя, что вовсе не отменяло у них и чисто советской, даже сталинистской ментальности. Как показала практика, эти новые государственные кадры стали прямыми наследниками-продолжателями советских, а потому ни за какие грехи и преступления советского государства ни каяться, ни извиняться не собирались принципиально, как не собирались и пересматривать подход к внешней политике, по сути оставшийся, если и не чисто сталинистским, то уж точно – брежневско-андроповским. Какое уж тут тогда вообще переосмысление истории?! В лучшем случае, это лишь изредка выдавливаемые сквозь зубы «на экспорт» слова, лживые и лицемерные.

Да и кому, собственно, было нести свет новых знаний и в других сферах, если в общественных науках кадры остались прежние? Как и в руководящем аппарате системы образования. И крайне наивно было бы полагать, что вдруг начнут вещать правду те, кто в советскую эпоху защищал диссертации, получал академические регалии и делал карьеру именно на разоблачении империализма, ревизионизма, происков сионизма, подрывной деятельности «агрессивного блока НАТО» – и т.д., и т. п. Могли ли они признать, что всю свою жизнь лгали? Риторический вопрос. Но именно эти кадры (как и взращённая ими – в тех же питомниках и на тех же установках – смена) и поныне монополизируют сферу, связанную с исследованиями истории Центральной и Восточной Европы ХХ века и преподаванием её в высших учебных заведениях. Может, потому и не стоит удивляться, что в современной России действительно новаторские исследования советского вторжения 1968 года в Чехословакию буквально единичны.

Но любые исследования должны базироваться на соответствующей источниковой базе, а вот с этим в современной России дела далеко не блестящи: исследователям фактически перекрыт доступ к архивным материалам. «Архивная революция» первой половины 1990-х годов завершилась, так и не добравшись до ключевых архивных фондов, где находятся материалы событий 1968 года. Более того, с конца 1990-х годов вовсю пошёл обратный процесс – засекречивания ранее доступных фондов (а порой даже ранее рассекреченных и опубликованных документов!), или, по словам ведущего научного сотрудника Института славяноведения РАН Галины Мурашко, «целенаправленное ограничение возможности работы с архивными материалами, за которым угадывается некая политическая воля»[17]. Конечно, некоторые исследователи время от времени вроде бы получали доступ к некоторым документам, относящимся к советскому вторжению в Чехословакию, о чём как бы и должны свидетельствовать их ссылки на архивы в статьях и материалах. Но, во-первых, это вовсе не исследователи обычные, нормальные, «с улицы», а штучные, сугубо избранные (читай, доверенные). Ни один независимый исследователь не сможет проверить достоверность этих ссылок и подлинность цитирования документов (как и подлинность самих документов), скажем, из Архива внешней политики РФ (АВП РФ) или Центрального архива ФСБ (ЦА ФСБ): исследователя, не связанного с МИД РФ или ФСБ РФ длительными взаимовыгодными отношениями, в эти архивы просто не пустят. Во-вторых, даже исследователей доверенных, проверенных, благонадёжных и твёрдо следующих «генеральной линии партии правительства», допустят лишь к крайне ограниченной и фрагментарной выборке, а не к полноценному массиву документов. О чём и свидетельствуют известные на сегодняшний день публикации. Относительным исключением могут служить, быть может, те фонды Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ)[18], где сконцентрирован собранный партийными органами массив отзывов «воинских коллективов», «трудовых коллективов» и прочей «трудовой общественности» на ввод советских войск в Чехословакию. Но эти материалы, – весьма специфические, целевым образом подобранные, – всё равно не дают полноценного представления о реальном отношении различных слоёв советского общества к вторжению войск стран Варшавского договора в ЧССР. И, главное, ни в одном из архивов, – будь то архив государственный или ведомственный, – вы не получите доступ к фондам и коллекциям, где отложились документы о механизме выработки и принятия решения относительно военного вторжения. Документы Политбюро («Особая папка», «Особой важности» и пр.) для исследователя недоступны, равно как недоступны и документы секретариата ЦК, секретариата Л. И. Брежнева, документы Международного отдела ЦК КПСС. Целиком или частично они находятся в Архиве Президента РФ, куда простым смертным доступ заказан. Хотя часть каких-то материалов, быть может, передана в Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ)[19], РГАСПИ, но и там по сей день находится на секретном хранении. Также совершенно недоступны исследователю «с улицы» документы таких ведомств, как МИД СССР (например, секретариата Громыко), находящиеся в Архиве внешней политики РФ (АВП РФ), КГБ СССР (по интересующей нас теме часть документации должна была отложиться в фондах Центрального архива ФСБ, часть – в Архиве СВР). Недоступны и соответствующие документы Министерства обороны СССР (материалы секретариата министра обороны СССР, Генерального штаба ВС СССР и, разумеется, ГРУ ГШ ВС СССР). То есть, по сути, совершенно недоступны абсолютно все архивные фонды и коллекции, где отложились документы о механизме выработки и реализации решения о вторжении в Чехословакию.

Правда, мне могут возразить, что после краха СССР в России всё же изданы сборники документов о событиях 1968 года. Да, изданы, но всего лишь три, увидевшие свет практически одновременно, в 2010 году: «Чехословацкий кризис 1967-1969 гг. в документах ЦК КПСС»[20], «Пражская весна» и международный кризис 1968 года»[21], «Чехословацкие события глазами КГБ и МВД СССР»[22]. Первое издание сделано наиболее профессионально и основательно. Составители сборника «Чехословацкий кризис 1967-1969 гг. в документах ЦК КПСС» впервые ввели в научный оборот достаточно объёмный комплекс ранее засекреченных и недоступных документов – это главное и безусловное достоинство издания. В частности, в сборник включены 196 постановлений Политбюро ЦК КПСС (с 2 февраля 1967 г. по 11 декабря 1969 г.) и 95 документов (с 14 января 1967 г. по 29 мая 1969 г.) из так называемого пятого фонда РГАНИ («Аппарат ЦК КПСС»). При издании этого сборника самой большой проблемой стала процедура рассекречивания документов: только лишь на неё затратили почти семь лет! Но сразу стоит оговориться, что даже столь фундированный сборник документов не может претендовать на комплексное и достаточно полное фиксирование и описание событий. Огромный массив документации – наиболее существенной! – так и остался под спудом секретности, по-прежнему недоступен исследователям. В частности, как уже сказано выше, из пресловутого фонда № 5 РГАНИ (Аппарат ЦК КПСС, 1935 – 1991 гг.) опубликовано 95 документов: но просто невозможно предположить, что чехословацким событиям был посвящён столь незначительный комплекс документов массы различных отделов аппарата ЦК КПСС, министерств, ведомств, советских посольств и консульств. Да и на пресловутом пятом фонде РГАНИ свет клином не сошёлся: есть еще фонды № 3 – «Политбюро ЦК КПСС» (1952 – 1991 гг.), и № 4 – «Секретариат ЦК КПСС (1952 – 1991 гг.), но об использовании (и доступности) документов этих фондов вообще даже не заикаются. Выходит, опубликована лишь мизерная и фрагментарная выборка отдельных документов, быть может, вырванных из контекста? Да как узнать, насколько точно опубликовано то, что допущено до издания, нет ли там искажений, сознательных или случайных, а также изъятий из подлинного текста? Подозрения вовсе не безосновательные, поскольку школа издания архивных документов советского розлива характерна именно таким подходом, по сути фальсификаторским. Десятки лет советские архивисты издавали документы советской эпохи, «модернизированные» столь незатейливым образом, а затем те же самые ведомства и практически те же самые персоналии «без пересадки» стали составителями и публикаторами документов уже в новой России. Как-то сложно верить на слово мастодонтам советской школы, а проверить невозможно: формальное и чисто фрагментарное рассекречивание пары сотен отдельных документов вовсе не означает свободного доступа к ним исследователям. Не говоря уже про доступ ко всему комплексу! Опять же, повторюсь, всё тот же независимый исследователь доступа к материалам Политбюро ЦК КПСС за 1967 – 1968 гг. не имеет.

Ещё один сборник документов, «Пражская весна» и международный кризис 1968 года», является частью одноименного совместного российско-австрийского исследовательского проекта, опубликованного в Австрии в 2008 году. В нём опубликованы документы, связанные, в основном, с оценкой чехословацких событий международным коммунистическим движением. Подборка, опять-таки, выборочна, но, по крайней мере, даёт возможность понять и оценить масштабы разногласий между КПСС и крупнейшими компартиями Европы, итальянской и французской.

Сборник документов «Чехословацкие события глазами КГБ и МВД СССР» интересен, прежде всего, тем, что его составители как смотрели, так и продолжают смотреть на события 1968 года всё теми же «глазами КГБ». И взгляд этот прост: цель издания – «освещение тщательно спланированной и скоординированной экспансии западных спецслужб против ЧССР, которая рассматривалась ими как «слабое звено» в стратегической парадигме восточного блока». Составители сборника сразу же обозначили «Пражскую весну» как попытку «совершения государственного переворота [...] силами внутренней оппозиции при политической поддержке стран Запада и активном участии спецслужб» и, кто бы сомневался, при их «определяющей роли» в подготовке[23]. И далее авторы-составители сборника делают вывод, вполне достойный, разве лишь, авторов фальшивки «Протоколы сионских мудрецов»: «Партия и государство оказались полностью подконтрольными лидерам сионизма. Ни о каком лечении болезни силами самой партии не могло быть и речи»[24]. Итак, документальная часть сборника – это 63 документа из фондов РГАНИ, РГВИА и ЦА ФСБ. Но в первый раздел, «Кризис надвигается», включены всего лишь восемь документов периода января 1967 – 21 августа 1968 гг. «Именно они, – пишет в своей рецензии исследователь Галина Мурашко, – если исходить из заявленной составителями цели сборника, должны засвидетельствовать деятельность западных спецслужб, направленную на создание политической напряженности в стране. Однако читателя ждет полная неожиданность: ни одного конкретного подобного документа в этом разделе нет»[25]. Впрочем, если разобраться, в представленных документах нет вообще ничего нового: сказки про 40 тысяч мифических партизан – в них целиком впихнули весь списочный состав Союза охотников, опять те же байки про подпольные склады с оружием – и т. п., и т. д. Одним словом, всё, что касается происков западных секретных служб, совершенно бездоказательно. Что сами же составители и невольно признали, опубликовав документ, в котором чётко сказано: «На сегодняшний день мы не располагаем достаточно убедительными фактами и материалами, которые бы дали нам возможность развернуть широкую работу по разоблачению контрреволюционного подполья с точки зрения его связей с империализмом, с точки зрения участия в контрреволюционной деятельности зарубежных империалистических разведок, хотя такое участие и очевидно»[26]. Очевидно, но – ни единого факта нет, да так и не появилось. Как не без ехидства замечает Галина Мурашко, «фиксируя факт неподтвержденности априорного утверждения авторов вступительной статьи об определяющей роли западных спецслужб конкретными документами сборника, зададимся «крамольным» вопросом – а знакомы ли они с публикуемыми материалами? Иначе, чем объяснить такие явные нестыковки? Или авторы решали еще и некую сверхзадачу – сформулировать установочные оценки, которыми должны руководствоваться исследователи? Но это мы уже проходили…»[27]

Помимо прочего Галина Мурашко справедливо подмечает, что «составители отказались от обязательного для серьезной публикации принципа научного комментирования документов», а «отсутствие справочного аппарата существенно снижает научный уровень публикации и неизбежно вызывает вопрос о профессионализме составителей»[28]. – В переводе с дипломатично-научного языка на нормальный это означает: сборник сделан предельно неряшливо и халтурно. Что же касательно профессионализма составителей, то тут как раз всё ясно: достаточно лишь посмотреть, кто они такие, как все вопросы о профессионализме отпадут как риторические. Составители сборника перечислены в книге весьма скромно, без упоминания чинов, званий и прочих регалий. Первым в списке составителей заявлен А. А. Зданович: Александр Зданович – генерал-лейтенант ФСБ, с 1996 по 1999 гг. возглавлял Центр общественных связей ФСБ, затем Управление программ содействия ФСБ, а в 2002 году был назначен заместителем генерального директора ВГТРК по безопасности, попутно подрабатывал доцентом в Академии ФСБ и профессором кафедры новейшей отечественной истории Института истории и политики МПГУ. Затем идёт В. Ф. Лашкул: Вячеслав Лашкул – подполковник госбезопасности, окончил факультет журналистики МГУ, на службе в КГБ с 1971 года, работал во внешней разведке, состоит в Императорском православном палестинском обществе (том самом, которое оказалось замешанным в шпионском скандале в Греции); коллеги характеризуют его как «типичного газетно-телевизионного чекиста». Ю.Н. Моруков – доктор исторических наук, сотрудник МВД, а его сфера научных интересов – история МВД и пенитенциарной системы. Ю. Х. Тотров – полковник госбезопасности, длительное время работал в ПГУ КГБ СССР. Так или иначе, но этот сборник, совершенно пустой с научно-исследовательской точки зрения, свою главную задачу выполнил: теперь на неё обязательно ссылаются, когда надо в очередной раз заявить, что «Пражская весна» 1968 года – контрреволюция, которую готовили западные спецслужбы.

Без архивов и мемуаров

Но, так или иначе, хоть какие-то документы эти сборники представили – это уже прорыв. Но, опять же повторюсь, опубликованные документы всё же не дают представления относительно механизма выработки и принятия решения о вторжении; о том, как собирались, анализировались и доводились до высшей инстанции те данные, которые и легли в основу принятия решения о военном вторжении. Могу утверждать это, поскольку в этой сфере есть с чем сравнить. Протянув руку, достаю со своей полки объёмистый том сборника документов о венгерских событиях, выпущенный в издательстве РОССПЭН в 1998 году, – «Советский Союз и венгерский кризис 1956 года»[29]. – Это 863 страницы действительно профессионально, даже блистательно сделанного издания, основанного на уникальных документах Архива Президента РФ, АВП РФ и Центра хранения современной документации (ныне РГАНИ). Опубликованный в этом сборнике массив документов как раз и даёт представление и о том, кто был инициатором подавления венгерского восстания 1956 года вооружённой силой, и о механизме выработки, принятия и реализации этого решения. Но в данном случае составителям, видимо, повезло: они успели не только выявить колоссальный массив документов, но и добиться их рассекречивания до того, как «архивная революция» схлопнулась.

Конечно, общую «погоду», общественную атмосферу делают не только и не столько сборники документы, к тому же издающиеся смехотворно малыми тиражами. Разумеется, есть ещё и мемуары участников событий, но их также крайне мало: одни из тех, кто принимал ключевые решения, ушли в небытие, не оставив воспоминаний, успевшие же сочинить мемуары ничего там не написали про вторжение 1968 года в Чехословакию. Исключением стал бывший член Политбюро ЦК КПСС Пётр Шелест: по крайней мере, он посвятил событиям объёмную главу с весьма характерным заголовком: «1968-й. «Можно было обойтись без вторжения в Чехословакию»[30]. Для любого исследователя это буквально кладезь ценнейшей фактуры, живые наблюдения, практически зарисовки с натуры. Но особняком стоят воспоминания генерала армии Александра Майорова, во время вторжения командовавшего войсками 38-й армии Прикарпатского военного округа[31]. Это поистине сверкающий бриллиант: предельно честное повествование о том, как ещё с апреля 1968 года планировалось и тщательно готовилось военное вторжение. Других таких мемуаристов-военачальников, равных Александру Майорову по степени откровенности, просто нет. Да что там равных – их просто нет: советские военачальники 1960-х годов, маршалы и генералы, принимавшие участие в планировании операции «Дунай» и её реализации, ушли из жизни, не оставив мемуаров о вторжении. Разве лишь генерал армии Иван Павловский, в августе 1968 года назначенный командующим объединёнными войсками государств Варшавского договора, ещё в 1989 году поделившийся  воспоминаниями о вторжении[32]. Хотя генерал Павловский собственно вторжение и продолжал оправдывать, его воспоминания – тоже ценный источник. Пожалуй, на этом круг источников-мемуаристов из числа высокопоставленных военных, действительно владевших информацией, и замыкается. Впрочем, в периодических изданиях публиковались воспоминания военных, которые во время вторжения в Чехословакию были подполковниками, майорами, капитанами и даже рядовыми, но, во-первых, это уже совершенно отдельный пласт темы, и, во-вторых, даже таких воспоминаний всё ещё мало. В завершение же темы хотел обозначить прекрасную книгу «Я это всё почти забыл…»[33] современника тех событий, журналиста Леонида Шинкарёва, сделанную сразу в нескольких жанрах: отчасти это мемуары и размышления, но в значительной части полноценное исследование – с вводом в научный оборот ранее неизвестных документов. Но самое ценной в этой книге – записанные Леонидом Шинкарёвым на диктофон устные свидетельства участников событий, в том числе бывших высокопоставленных партаппаратчиков (в том числе Геннадия Воронова, Петра Шелеста, Кирилла Мазурова, Михаила Зимянина, Андрея Александрова-Агентова), бывших руководителей ЧССР, а также целого ряда советских военачальников, партийных и государственных чиновников… Подобной подборки уникальных записей нет ни у одного другого исследователя!

Хотелось бы, конечно, осветить эту тему более подробно, но это уже предмет полноценного и детального историографического исследования, которое автор не в состоянии сделать в одной статье. В завершение же хотел бы вновь повторить: отношение российского общества к советскому вторжению 1968 года в Чехословакию формируют, к сожалению, не публикации документов и качественные исторические исследования, её формируют текущие установки первых лиц государства, администрации президента РФ. И, разумеется, перманентное промывание мозгов государственным (а другого у нас и нет!) телевидением.


[5] Генерал армии, последний начальник штаба Объединённых Вооруженных Сил государств – участников Варшавского договора, в 1991 г. – последний начальник Генерального штаба Вооружённых Сил СССР.

[8] Там же.

[9] Согласно советским официальным данным, «убито и умерло от ран в результате враждебных действий граждан ЧССР» 12 советских военнослужащих: 1 офицер, 4 сержанта и 7 солдат. См.: Россия и СССР в войнах ХХ века. Статистическое исследование. Ред. Г. Ф. Кривошеев. М., 2001, с.533.

[16] Богатуров А. Д. История международных отношений. 1945 – 2008: учебное пособие для студентов высших учебных заведений по направлениям «Международные отношения» и «Зарубежное регионоведение». М., 2010, с. 191.

[17] Мурашко Г. П. Чехословацкие события 1968 года глазами КГБ и МВД СССР: размышляя над книгой… // Славяноведение, 2012, № 1, с. 62.

[18] Бывший Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.

[19] До 1991 г. это был комплекс архивных подразделений отделов ЦК КПСС и КПК при ЦК КПСС.

[20] Чехословацкий кризис 1967 – 1969 гг. в документах ЦК КПСС/ Федеральное архивное агентство, Российский государственный архив новейшей истории. М., РОССПЭН: фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2010.

[21] «Пражская весна» и международный кризис 1968 года: документы. М., МФД, 2010.

[22] Чехословацкие события глазами КГБ и МВД СССР. Сб. док. Сост. А. А. Зданович, В. Ф. Лашкул, Ю. Н. Моруков, Ю. Х. Тотров. Объединенная редакция МВД России, Общество изучения истории отечественных спецслужб при участии Российского государственного военного архива, Российского государственного архива новейшей истории. М., Объединенная редакция МВД России, 2010.

[23] Там же, с. 3.

[24] Там же, с. 54.

[25] Мурашко Г. П. Указ соч., с. 65.

[26] Чехословацкие события глазами КГБ и МВД СССР…, с. 322.

[27] Мурашко Г. П. Указ. Соч., с. 69.

[28] Там же, с. 65.

[29] Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы. / Ред.-сост. Е. Д. Орехова, В. Т. Середа, А. С. Стыкалин. М., РОССПЭН, 1998.

[30] Шелест П. Е.  …Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М., 1994.

[31] Майоров  А. М. Вторжение. Чехословакия, 1968. Свидетельства командарма. М., 1998.

[32] Павловский И. Г. Воспоминания о вводе советских войск в Чехословакию в августе 1968 года // Известия, 1989, 19 августа.

[33] Шинкарев Л. И. Я это всё почти забыл… Опыт психологических очерков событий в Чехословакии в 1968 году. М., 2008. (В 2016 г. вышла исправленная и уточнённая электронная версия этой книги.)

 

Print version
EMAIL
previous КОНСЕНСУС ВСЕ ЕЩЕ НЕ НАЙДЕН |
Роман Темников
UKRAINE AND THE PRAGUE SPRING 1968 |
Radko Mokryk
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.