ISSUE 2-2017
INTERVIEW
Роман Темников
STUDIES
Denys Reva Roman Temnikov Aндрей Костырев Vyacheslav Rodionov
OUR ANALYSES
Ahmad Alili  & Victoria Bittner
REVIEW
Дмитрий Дубов
APROPOS
Alžběta Chmelařová


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
INTERVIEW
АЛЬТЕРНАТИВЫ ЕВРОСОЮЗА ПОКА НЕТ.
ОДНАКО МОСКВА СПОСОБНА НА НЕАДЕКВАТНЫЕ ШАГИ В ОТНОШЕНИИ ЕС
By Роман Темников | политолог, Азербайджан | Issue 2, 2017

Все государства мира проводят собственную внешнюю политику, и большая часть этих государств обладает внешнеполитической Концепцией – документом, представляющем собой систему взглядов на базовые принципы, приоритетные направления, цели и задачи внешней политики того или иного государства. Не является исключением из правил и Российская Федерация, за годы независимости неоднократно принимавшая и менявшая свои внешнеполитические Концепции. Последняя из них была утверждена президентом РФ Владимиром Путиным 30 ноября 2016 года и действует до сих пор.

О плюсах и минусах этого документа, а также об особенностях внешней политики России во взаимоотношении с различными странами и регионами мира в интервью журналу «Русский вопрос» рассказал профессор Владимирского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, доктор политических наук Роман Евстифеев.

Новая концепция внешней политики РФ очень амбициозна. В ней Москва заявляет о наличии своих интересов даже в самых отдаленных уголках планеты. Насколько такие амбиции, присущие только мировой державе, отражают реальные возможности России?

Концепция внешней политики – документ разнонаправленный, если не сказать эклектичный. С одной стороны, в концепции заявляются принципы отношений с внешним миром. С другой стороны, эти принципы отражают, прежде всего, представления правящей элиты о том, как должна она выглядеть в глазах не только остального мира, но и населения своей страны. А должна она выглядеть, как говорит наша молодежь, круто. Отсюда то, что вы называете амбициозностью. Кроме того, в такого рода документах обязательно присутствуют и объективные интересы страны на мировой политической арене. К сожалению, в каких пропорциях и как все это перемешано в новой концепции внешней политики РФ, достоверно сказать сложно из-за явного недостатка сколько-нибудь конкурентных публичных дискуссий и обсуждений  проблем внешней политики страны.

Приоритетом во внешнеполитической доктрине указано сотрудничество со странами-членами СНГ и развитие интеграционных процессов. Насколько перспективна, на ваш взгляд, интеграция на пространстве СНГ в рамках ЕАЭС и ОДКБ, принимая во внимание тот факт, что далеко не все члены СНГ участвуют в этих процессах?

Для России это пока единственное направление внешней политики, в котором она может считать себя лидером, пусть даже и в группе очевидно более экономически и политически слабых партнеров. Интеграция и объединение усилий в рамках ЕАЭС и ОДКБ, таким образом, ценны не только сами по себе, но и как часть внешней политики РФ, которую можно интерпретировать в терминах «достижение», «лидерство», «сотрудничество» и т.д. Это важно и для обеспечения некоторого спокойствия на рубежах России, и для обоснования лидерства Москвы для внутренней аудитории. 

Почему в новой концепции уже не только НАТО, но и Евросоюз описываются в качестве источников дестабилизации/противников?

Это очевидно связано с твердой позицией Евросоюза по отношению к России по вопросам Крыма, Юго-Востока Украины, отношений с Балканскими странами, некоторым вопросам внутренней политики РФ, и др. Таким образом, ЕС становится в ряд с теми государственными образованиями и международными организациями, в которых нынешние правящие слои России видят угрозу для сохранения своего доминирующего положения в стране.

В новой концепции торгово-экономические отношения с Евросоюзом рассматриваются как «важные», в то время как в концепции 2013 года ЕС рассматривался в качестве «основного партнера» в этой сфере. Означает ли это, что РФ нашла замену Евросоюзу в качестве основного торгово-экономического партнера?

В ближайшей перспективе замены ЕС нет. Ни в качестве экономического, ни в качестве политического партнера. Именно поэтому Россия пытается воздействовать на Евросоюз и как-то изменить его позицию. По всей видимости, внешняя политика Москвы будет направлена именно на это, вопрос только в методах и в интенсивности их применения. К сожалению, на мой взгляд, можно говорить о некоторой переоценке российской дипломатией важности российского направления для стран Евросоюза. Если такая тенденция сохранится, можно ожидать применения Россией внешнеполитических ходов, выходящих из рамок адекватности.  

Можно ли сказать, что РФ приняла на вооружение антизападный курс во внешней политике, хотя ЕС является основным экономическим партнером России, и вызывает сомнения возможность продавать газ в том же количестве, что и в Европу, в другие страны мира?

На мой взгляд, антизападного курса нет – есть курс против требований и претензий ряда западных стран, предъявляемых к РФ. Российское руководство очень болезненно относится к этим требованиям, используя в последнее время даже термин «русофобия» для обозначения отношения стран ЕС к России. Думаю, это один из элементов оказания давления на Евросоюз для смягчения позиции последнего. Однако, как мне кажется, при всей «антизападной» риторике российских СМИ, никакого «антизападного» курса политики официальной Москвы быть не может.

В нынешнем документе, по сравнению с предыдущей редакцией концепции, БРИКС упомянут всего лишь один раз. Зато больше внимания уделяется странам Юго-Восточной Азии. Чем, на Ваш взгляд, объясняется такое снижение внимания к БРИКС?

Страны БРИКС – искусственная группа, в которую несколько лет назад удобно было объединять страны, близкие по своим экономическим и социальным показателям и по динамике развития. Очевидно, что такое объединение не учитывает целый ряд факторов, не объединяющих, а разделяющих эти страны. Россия, например, уже довольно далека экономически и политически от Китая, Индии и Бразилии. Думаю, совершенно объективно аббревиатура БРИКС и принцип объединения этих стран в одну группу уже не отражают реальности. Именно поэтому применение этой аббревиатуры в международных документах и в новой концепции российской внешней политики минимизируется.  

В последние годы Москва активизировалась на Балканах. Однако в новой концепции внешней политики, в отличие от прежней, нет ни слова о Балканах и странах Юго-Восточной Европы. Чем это объяснить и каковы, на Ваш взгляд, цели российской политики в этом регионе?

Политика РФ на Балканах и в Юго-Восточной Европе всегда исходила из определенной близости - географической, политической, этнической – России и стран этих регионов. Однако в последние годы близость с Москвой стала менее значимым фактором внешней политики этих стран, чем отношения с Евросоюзом, НАТО и т.д. Это, конечно, вряд ли может оцениваться как справедливый итог исторически длительного периода взаимоотношений РФ и Восточно-Европейских государств. Именно так это и видится из России. Таким образом, отсутствие упоминаний о Балканах и Юго-Восточной Европе в новой концепции внешней политики официальной Москвы не говорит о том, что это направление закрыто. Скорее, речь должна идти о поисках новой модели взаимоотношений. Может быть, это дело следующей концепции внешней политики.

Насколько оправданы обвинения со стороны Запада в адрес России относительно ревизионизма существующей системы международных отношений? 

Поиски новых основ и принципов международных отношений ведутся всеми странами, в том числе и РФ, которая пытается поддержать и даже повысить свой статус в новой системе отношений. Другое дело, что важны не только декларации и намерения, а и реальное соотношение сил, экономических, военных и политических. В этом смысле, претензии со стороны Запада в адрес Москвы связаны с тем, что, по мнению стран Запада, Россия не имеет экономических и политических оснований на повышение своего статуса, тогда как РФ пытается доказать, что ее нынешний военный потенциал и перспективы экономического развития вполне позволяют претендовать на место среди планетарной элиты в ряду равных с точки зрения международного права стран.

Отметим, что эти противоречия трудноразрешимы в ближайшем будущем.

В декабре прошлого года указом президента Владимира Путина была утверждена доктрина информационной безопасности, в которой наряду с прочими угрозами, указывается, что «наращивается информационное воздействие на население России, в первую очередь на молодежь в целях размывания традиционных российских духовно-нравственных ценностей», а также «в соответствии с военной политикой РФ среди основных направлений обеспечения информационной безопасности в области обороны важным является нейтрализация информационно-психологического воздействия, в том числе направленного на подрыв исторических основ и патриотических традиций, связанных с защитой Отечества. Кто, по-вашему и каким образом пытается размывать российские ценности у молодежи и подрывать исторические основы патриотических традиций?  

Мне кажется – никто не пытается. Позиции, изложенные в доктрине информационной безопасности, являются отражением господствующих у российской политической элиты представлений о том, что существуют некоторые специфические российские ценности, которые очень не нравятся врагам России и которые они (враги) всеми силами пытаются «размыть» и заменить своими, вражескими ценностями. Эта концепция мне представляется теоретически и практически ничтожной. Она имеет смысл только в политическом поле для обеспечения процесса, который, следуя терминологии П.Бурдье, можно было бы обозначить как «власть номинации», с помощью которой осуществляется доминирование в обществе.    

В мае этого года утверждена Стратегия экономической безопасности, в рамках которой одним из основных вызовов представлено «использование дискриминационных мер в отношении ключевых секторов экономики России». Что имели в виду авторы документа?

Очевидно, авторы документа имеют в виду санкции против РФ, введенные рядом стран. Включение этих санкций в число основных вызовов в Стратегии экономической безопасности говорит о том, что, во-первых, санкции чрезвычайно болезненны для экономики России и, во-вторых, санкции являются предметом стратегического рассмотрения и оценки. К сожалению, мы пока не имеем реальных оценок воздействия санкций на российскую экономику, но косвенные оценки показывают, что ситуация не столь радужна, как рисуют ее СМИ РФ.

Экономическая ситуация в России перед президентскими выборами складывается не очень удачно и количество протестов в стране растет, в то время как потенциал Крыма и Сирии, используемый для мобилизации электората, практически исчерпан. Следует ли в таком случае ожидать перед выборами появления какой-то новой горячей точки?

Мне кажется, наши представления об экономической ситуации в РФ и о состоянии общественного сознания, к сожалению, достаточно отрывочны, не полны, и могут сильно отставать от реальных процессов. Допускаю, что эти недостатки и лакуны в какой-то мере могут быть свойственны и руководству страны.

Иными словами, я пока не вижу какого-то беспокойства в руководстве по поводу исчерпания мобилизационного потенциала событий, связанных с Крымом и с Сирийской кампанией. Возможно, оценки этого потенциала в Кремле более оптимистичные, чем те, которые звучат в вашем вопросе.

Как обстоит дело на самом деле с этим потенциалом – сказать очень трудно. На мой взгляд, общественное сознание демонстрирует довольно высокую волатильность. Социологические инструменты, используемые в России, не успевают поймать и интерпретировать проявления тех или иных интересов и мнений. Не только из-за несовершенства этих инструментов, но и из-за существующих зон риска, связанных с вероятностными предположениями, ошибками и, конечно же, усиливающимся и поддерживаемым государством стремлением не выпадать из мэйнстрима.  

Однако мне кажется, независимо от желания руководства страны или сил, им противостоящих, «горячей» точкой довольно быстро может стать вся Россия, или какой-то ее слой. Именно это может стать одним из главных событий в ходе предстоящей президентской кампании.

Новороссия на юго-востоке Украины не состоялась, и сегодня так называемые ДНР и ЛНР стали проблемными образованиями (с экономической и политической точек зрения), в том числе и для РФ. С другой стороны, Минские соглашения так и не стали эффективным механизмом по урегулированию возникшей проблемы. Какие варианты урегулирования данной проблемы видит официальная Москва?  

Представляется, что для российских властей сегодня нет приемлемых вариантов урегулирования, кроме затягивания нынешнего промежуточного состояния, что и происходит. К сожалению, это, видимо, выгодно и для официального Киева. Это именно те две стороны, от которых в наибольше степени зависит урегулирование конфликта на юго-востоке Украины. Поэтому каких-то вариантов урегулирования не просматривается.

За последнее десятилетие все стали свидетелями неуклонной милитаризации российской внешней политики (Грузия, Украина, размещение новых видов оружия в Крыму и Калининграде, фактическое игнорирование Венского документа ОБСЕ и т.д). Чего в связи с этим стоит в ближайшие годы ожидать от российской внешней политики?

Я бы обозначил это не как милитаризацию внешней политики – а как проведение более агрессивной политики в отношении других государств, особенно имеющих общую границу с Россией, с использованием дипломатических, военных и паравоенных средств.

На мой взгляд, это следствие социально-политического и экономического состояния страны, которой достаточно привычно концентрировать и мобилизовывать политические и военные ресурсы и использовать их в интересах отдельных социальных групп, тогда как выявление и отстаивание интересов других социальных групп политически и технологически затруднено.  

Таким образом, происходит объективное смещение внешней политики к применению силовых и даже военных методов. Отсутствие сдержек в виде публичной конкурентной политики может оказаться катастрофичным и, что особенно важно, - внезапно катастрофичным. Делать прогнозы в этой ситуации – дело совершенно неблагодарное.

Print version
EMAIL
previous MADMAN THEORY PUT TO THE TEST |
Alžběta Chmelařová
AN ANALYSIS OF THE NEW FOREIGN POLICY CONCEPT AND THE MILITARY DOCTRINE
OF RUSSIAN FEDERATION
|
Denys Reva
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.