ISSUE 1-2002
INTERVIEW
Александр Куранов Петр Вагнер  & Ярослав Шимов
STUDIES
Юрий Ковалёв Игорь Чубайс
RUSSIA AND ...
Игорь Некрасов Olga Homolova Валерий Чалый Виктория Панфилова
OUR ANALYSES
Mark Kramer
REVIEW
Игорь Некрасов
APROPOS
Игорь Некрасов
NEW POINT OF VIEW
Димитрий Белошевский  & Петр Вагнер Владлен Сироткин


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
STUDIES
РАЗГАДАННАЯ РОССИЯ. Философские эссе
By Игорь Чубайс | доктор философских наук, директор Центра по изучению России, профессор Российского университета дружбы народов, Русская Федерация | Issue 1, 2002

ОЧЕРК 1. ЧТО ТАКОЕ ИДЕЙНЫЙ КРИЗИС

         Прежде чем Россию разгадывать, надо пояснить в чем ее загадочность, или, говоря иначе, надо уточнить о каких проблемах пойдет речь. В этих очерках мы будем говорить о самом глубоком кризисе в истории страны, который россиеведы обычно называют идейно-идентификационным.
         Что означает это сложное понятие на обыденном, повседневном уровне? Сейчас разве что школьник не помнит те времена, когда на каждой стене и на каждом заборе висели лозунги – “Слава КПСС” или “Наша цель – коммунизм”. Но наступил август 91, а затем и декабрь. Оказалось, что старым плакатам никто не верит и не хочет их развешивать. Комидеология рухнула а вслед за этим распалось скреплявшееся ею государство. Сначала крах идеологии вызвал всеобщее ликование, но позднее настроения изменились, возникло разочарование, которое продолжает усиливаться. И дело, конечно, не в том, что нет больше старой, надоевшей власти и обществу демагогии; проблема в ином – не появились новые, нормальные и естественные правила. В стране сложилось положение, которое в народе весьма точно называют беспределом; можно зарплату платить, а можно и не платить, можно послать крепкого, здорового парня в Чечню, а вернувшемуся инвалиду в военкомате объяснить – “Я вас в Чечню не посылал”, можно открыто ограбить всех соотечественников, но назвать это красивыми словами “либерализация цен” и “реформа”. Причем то ли решение, то ли забалтывание проблемы некоторые видят в навязывании бессмысленного, осточертевшего спора – что все-таки лучше – старые (лживые И.Ч.) нормы, (необоснованно И.Ч.) называемые коммунистическими, или отсутствие всяких правил, (также необоснованно И.Ч.) называемое демократией.
         Вакуум принципов и норм быстро заполнила коррупция. Говоря точнее, на первый план вышел нигде не объявленный лозунг – “Главное – это деньги”. Оказалось, что все – и вузовский диплом, и освобождение от уголовного преследования, и высокую должность и даже любовь можно купить. Причем подлинная цена всех этих приобретений не ноль рублей, ноль копеек, расплачиваться приходится разрушением норм права, человеческой морали здравого смысла, распадом высших патриотических ценностей. Собственно, в этом и состоит идейно-идентификационный кризис на бытовом уровне.
         Теперь о той же проблеме, но с позиции властей. Руководство страны тоже отреагировало на идентификационный кризис, правда, как всегда, с опозданием. Летом 1996 года Борис Ельцин обнаружил, что старые идеи не работают (коммунистическая, монархическая, республиканская), и публично, по телевидению призвал искать новую идею. Тогда же единственное официальное правительственное издание – “Российская газета” объявило конкурс “Идея для России”. Были опубликованы десятки статей ученых, политиков, обычных читателей… Все ждали подведения итогов. Но спустя два года на страницах газеты появилось письмо профессора Воронкова, который посчитал поиск идеи делом не нужным, а подведение итогов конкурса – вредным. Запрет генетики и кибернетики был дополнен мягким запретом на поиск национальной идеи. Между тем, спустя полтора года, новый глава правительства, ставший затем российским президентом – Владимир Путин - вновь публично заявил, что стране нужна новая идеология и официальный поиск был продолжен теперь уже под руководством Г.Грефа. Был создан центр стратегических разработок, бесплодность поисков которого в сфере национальной идеи нет смысла даже комментировать.
         Теперь об идейном кризисе с точки зрения науки. Об идентификационном кризисе отечественные мыслители впервые заговорили не вместе с Ельциным в 96 году, и даже не в момент распада СССР в 91 году. Приближение опасности было осознано в конце Х1Х века, именно тогда Ф.М.Достоевский, В.С.Соловьев а за ними и все другие крупнейшие российские мыслители заговорили о русской идее. Характерно и вовсе не случайно, что понятие – русская идея – возникло не в ХП и не в ХУП столетии, а в конце века Х1Х. Как замечают экзистенциалисты, о смысле жизни человек задумывается лишь на грани ее утраты. Но также актуализируются и все иные социальные проблемы. К идейным основам российского общества и государства обратились у нас тогда, когда эти основы зашатались. Собственно, на стыке Х1Х и ХХ веков в неустойчивое состояние пришла идейная основа всей европейской цивилизации. В первую очередь этот кризис был связан с кризисом христианства. На протяжении почти двух тысячелетий основой мировидения, мерой всех вещей и высшей ценностью был христианский Бог. Нравственность, мораль, справедливость поддерживала идея страшного суда; законность, право, государственность легитимировал принцип богопомазанности правящего лица; творческие поиски в искусстве и литературе часто основывались на библейских сюжетах, самая обыденная, повседневная жизнь вне Бога и церкви представлялась невозможной…
         Ф.Ницше на западе Европы первым почувствовал приближение кризиса веры и его приветствовал, понятно почему друг и единомышленник Ницше Р.Вагнер создал известный музыкальный цикл “Гибель Богов”. Одновременно на востоке континента таже проблема открылась Ф.МДостоевскому. Однако, перспектива отказа от Бога тревожила его более всего. Устами своего персонажа, писатель предупреждал – “Если Бога нет, то все дозволено”. А сегодня мы видим, что если все дозволено, не будет и человека…
         Говоря в самом общем плане, кризис высших ценностей может преодолеваться двумя способами: либо через их реформирование и выправление, либо через их революционное отрицание. В России, из-за обострения всех социальных противоречий вызвынного участием страны в Первой мировой войне, разразилась февральско-октябрьская революция, приведшая к утверждению второго подхода и линии тотального отказа. На месте старых, утврждались принципиально новые нормы и правила. Но спустя семь десятилетий оказалось что эти ценности не работают и построить на них новое стабильное государство невозможно. А положение, в которое мы попали после 91 года, есть, по-существу, второе издание идентификационного кризиса начала века. Мы вновь убеждаемся в том, что жить без идеи невозможно, причем становится очевидным и другое – не подходит идея, которая будет просто кем-то выдумана и навязана. Именно в результате такой искусственности мы, после 17 года не выбрались на свободное пространство, а заблудились и теперь опять пытаемся понять кто мы и каков наш истинный путь, подлинное предназначение. Этот вывод важен сам по себе, ибо он показывает, что в истории есть свои незыблемые закономерности, и если их нарушают, за это приходится очень дорого расплачиваться. Так что заказной грефовщины а тем более какой бы то ни было антиинтеллектуальной цензуры нам уже более чем достаточно, стране нужен объективный научный поиск.
         Повторю, что наш способ преодоления идентификационного кризиса или, иначе говоря, советский маршрут оказался, наиболее неудачным и попросту тупиковым. Однако, в целом, через похожий кризис прошла вся Европа и почти вся она “поплутав” 20 – 30 – 40 лет уже нашла оптимальные решения. В первые кризисные десятилетия общим для многих было то, что отказ от христианского Бога повлек появление бого-заменителя, породил период вождей, фюреров и дуче. В разных европейских государствах на высшие роли выдвинулись люди, коих объявляли всемогущими и всезнающими, которых не ограничивало ни что: Муссолини и Гитлер, Ленин и Сталин, Франко и Салазар... Парадокс истории заключался в том, что наша победа во П Мировой войне привела к падению тоталитаризма на Западе и к утверждению там демократии. Это и оказалось эффективным выходом из идейного кризиса. У нас же тоталитарный режим законсервировал себя еще на пол века, как говорится, победитель не знает как много он потерял…
         Подведем некоторые итоги. Мы начали выяснять, что такое национальная идея, что бывает когда она попадает в кризисное состояние. Кризис идеи в некотором смысле похож на ошибки в грамматике. Последнюю могут просто не замечать, пока говорят правильно. Как только человек начинает говорить или писать не правильно, ему тут же напоминают о склонении и спряжении. Впрочем, аналогия здесь относительная. Отрицать существование “невидимой” грамматики могут только дети. Но ряд весьма известных ученых и политиков высказывался против выявления национальной идеи даже сейчас, когда ее кризис представляется просто очевидным. Поэтому несколько аргументов в пользу такой идеи я все же приведу. Но сначала замечу, что со времен Достоевского, русской и национальной идеей, так уж у нас сложилось, называют вовсе не внутринациональную специфику, а общенациональные, общероссийские ценности. Поэтому сегодня, с учетом произошедших за 100 с лишним лет изменений, правильно говорить не о русской, а о российской идее. На западе сложилась несколько иная терминология. Там нет работ о нацидее, но фактически та же проблематика исследуется в работах об идентичности. Идея - это принципы, на которых выстраивается общность, а идентичность – это параметры самой общности, ее саморавенство (если идентичность сохраняется), или отказ от самой себя (и значит идентичность утрачена). Датская, немецкая, английская идентичность – это равенство, самоподобие, сохранение обществом и государством самих себя. Чтобы сблизить западноевропейское и российское понимание проблемы, исследуемую нами ситуацию уместно назвать анализом идейно-идентификационной основы общества и государства.
         Итак, после сделанных уточнений, вернемся к национальной идее, нужна ли она нам? Приведу лишь несколько тезисов “за”. Начну с социологических аргументов. Всякий человек существует, а значит действует как представитель тех или иных общественных групп и объединений. Даже если Вы работаете отдельно от своей рабочей бригады, занимаетесь отдельно от учебной группы, несете службу вдали от воинского гарнизона, Вы все равно входите в эти общности и их представляете. Но что эти общности сохраняет? Они существуют до тех пор, пока существуют общие для них ценности и идеи. Моя общность с читателем, который знакомится с этим текстом, сложилась потому, что нас интересуют одни и те же общие проблемы. Если бы я писал, скажем, о египетских курортах, а не о России, я бы создавал общность с совсем иной аудиторией. Но если бы я прекратил писать или вообще никогда ни о чем не писал, круг читателей либо распался, либо не возник вовсе. Но так формируется не только аудитория, так поддерживается всякая социальная общность. И если в государстве исчезает сплачивающая и образующая идея, оно с неизбежностью идет к дезинтеграции и распаду. Наша страна переживает полисистемный кризис, и хотя самый острый кризис - экономический, когда человеку не на что жить, остальные проблемы обсуждать невозможно, самый глубокий кризис – идейный. Не поняв, кто мы, каковы наши высшие принципы, никакие другие проблемы решать вообще нельзя.
         Возможно, я уже убедил часть читателей в том, что сплачивающая идея необходима, но, наверное, не всех и потому приведу еще один аргумент, на этот раз психологический. Из психологии известно – самое тяжелое испытание для человека, такое бывает изредка как результат чрезмерно сильного стресса – утрата собственной идентичности, когда человек забывает кто он, каковы его имя, пол, язык… В такой ситуации человек ничего не может делать, пока себя не восстановит. Ведь всякая деятельность есть действия по реализации собственного “я”, а если “я” утрачено, то и реализовывать нечего. Но если идентичность утрачивает не человек, а целое государство, тогда и собственные граждане и соседи не могут понять как же себя вести, ибо не ясно, что от такого государства можно ожидать. Сегодня оно запрещает менять рубли на валюту, а завтра, не отменив запрет, превращает такой обмен в регулярную практику, ночью оно совершает неожиданные марш-броски за рубежом, завтра объявляет героями тех, кто, как Собчак, вчера считался врагом, но еще позавчера тоже был героем, лучшими друзьями государства объявляются попеременно Билл и Цзян, Милошевич и Гельмут, Лукашенко и Рю, которые друг с другом в общем то не особенно совместимы и т.д. и т.п.
         Итак, мы убеждаемся, что без правил, без идентичности, без идеи обойтись невозможно, но как эту идею найти, откуда ее можно получить? Хорошо понятно, что наука не создает законы природы, а их открывают. И при поиске национальной идеи, задача исследователя ничего не выдумывать, но выявить логику российской истории, определить глубинные закономерности развития страны. Отвечая на вопрос – какой может быть новая Россия, следует исходить из того, что у нас есть только четыре возможности. Новая Россия может стать вторым и едва ли улучшенным изданием СССР (сторонники – КПРФ и другие); новая Россия может отказаться от всей собственной истории, начать свой путь с нуля при этом в основном копируя Запад (сторонники – Союз правых сил и др.); мы можем преодолеть разделенность страны во времени, возникшую после 1917 года, открыть не только железный занавес, отделявший нас от внешнего мира, но, наконец, демонтировать красный фундамент, вбитый после Октября и оторвавший нас от собственных корней, теоретически разрешая противоречия начала ушедшего века. Это и есть путь прреемства.
         Фактически последние 10 лет нас ведут четвертым путем, пытаясь одновременно двигаться и в российском, и в советском, и в западном направлениях. Поэтому в одной столице официально захоронены останки Николая П, а в другой - гостеприимно распахнуты двери мавзолея Ленина, заказавшего его убийство, восстановлен орден Андрея Первозванного и всенародно справлено 80-летие ВЛКСМ и КГБ, с российским флагом пытаются сочетать советский гимн… Однако, жить по принципу “братский привет коммунистам и антисоветчикам”, как и стратегия основанная на лозунге “Добро пожаловать, немецко-фашистским оккупантам” - дело абсурдное и бесперспективное.
         Не удитвительно, что в нашей гуманитарной науке впервые за 70 лет (после евразийства) возникла самостоятельная научная школа, новое научное направление – преемство. Ряд юристов, историков, религиоведов, философов выступают за самовоссоединение с исторической Россией и разрабатывают конкретные алгоритмы такого самовоссоединения. Автор также относится к сторонникам преемства и далее я покажу какая система ценностей, какая идея должна утвердиться в современной России, если мы ставим перед собой цель восстановить собственную историческую логику, вернуться к фундаментальным закономерностям собственного развития. Для того, чтобы разобраться в этих вопросах, необходимо сначала выяснить какая система ценностей существовала в дооктябрьской России и почему ей на смену пришла советская система норм и правил. К рассмотрению этой проблематьики мы теперь и перейдем.

ОЧЕРК 2. ЧТО ТАКОЕ РУССКАЯ ИДЕЯ И В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛСЯ ЕЕ КРИЗИС

         Начать я хотел бы с некоторых уточнений. Несколько слов стоит сказать вот о чем. Наши представления о собственном прошлом основательно искажены и мистифицированы. Не удивительно, что у некоторых людей сохраняется убеждение – дескать ничего хорошего в нашей истории вообще никогда не было. (Досоветское прошлое искажалось сознательно, но это многие не учитывают, а советское мы и так слишком хорошо помним). Многие уверены, что народ у нас был забитый и молчаливый, ведь сам Пушкин написал, что “народ безмолвствует”. Правда, миф о забитости трудно увязать с восстаниями Разина, Пугачева, Болотникова, Булавина, с тремя революциями, с партизанским и власовским движением и т.д. Да и Пушкина стоит перечитать, потому что в “Борисе Годунове” народ безмолствует тогда, когда к люду обращается знатный вельможа, он сообщает, что избран новый царь и призывает его приветствовать. А в ответ – тишина, это же форма русского протеста, а вовсе не конформизм.
         Другой популярный миф – мол Русь всегда пила. По этому поводу замечу, что если сейчас среднегодовая цифра потребления спиртного на одного человека составляет 12 литров, то в начале прошлого века она не превышала 4 литров. Перепевы про дураков и дороги можно слышать постоянно, но сказано это было Гоголем в 30-е годы Х1Х века, к концу того же столетия наша страна прославилась прокладкой самых протяженных в мире железных дорог! Если другие народы создают про себя позитивные мифы – дескать женщины у них самые красивые, что они самые трудолюбивые и т.п., то у нас кто-то активно вбивает миф, что на Руси все всегда воруют. Полно те. Напомню лишь пару фактов. Спустя два года после ухода в отставку премьера С.Витте в 1909 году, последний обратился к Императору с прошением оказать ему материальную помощь! Комментарии, как говорится, излишни. А вот другой известный факт – комиссия временного правительства пол года искала финансовые прегрешения низложенной царской власти, но, как известно, ничего не нашла. Так что не стоит нынешнюю ситуацию выдавать за вечную.
         Список мифологем можно было бы приводить и дальше, но вернемся к основному для нас сюжету. Для того чтобы выявить систему ценностей исторической России, а объективный, общепризнанный ответ на этот вопрос до недавнего времени просто отсутствовал, автор проделал четыре взаимодополняющих и взаимопроверяющих исследования. Сначала были проанализированы все высказывания о русской идее отечественных писателей, мыслителей, философов. Затем, с точки зрения философии была проанализирована вся наша история с УШ по ХХ век. Далее специальным социологическим методом – контент-анализом – было исследовано более 1000 пословиц русского народа из сборника В.Даля. Наконец, изучены стихотворения о Родине, написанные в Х1Х веке, составлен колллективный поэтический портрет страны. Выявлено и проанализировано семантическое поле слова “отечество”.
         В итоге был получен объективный, независимый от автора результат – русская идея, историческая российская система ценностей включала три ключевых начала – православие, собирание земель переросшее в имперскую политику и общинный коллективизм. Эти три кита, которые держали Россию с разных сторон характеризуют основы российской идентичности – основы духовности и веры (православие), основы государственной стратегии (имперская доктрина) и основы ментальности и экономического уклада – миро-общинный коллективизм. Кризис русской идеи заключался в том, что на рубеже Х1Х - ХХ– веков все три начала одновременно переставали работать.
         Об общеевропейском религиозном кризисе я уже писал. Радикальный отказ узкой части общества от веры, а значит от всех существовавших правил, привел к появлению нигилистов, бомбистов, к расшатыванию всех традиционных основ общества и государства. Другая часть интеллигенции, напротив, обратилась к богоискательству и богостроительству.
Собирание земель исчерпало себя к середине Х1Х века, причем западная, самая главная для нас граница, была зафиксирована еще Екатериной Великой в конце ХУШ века и с тех пор почти не менялась, лишь Финляндия вошла в состав Империи в 1809 году. Изменения на Кавказе и в Средней Азии завершили в 60-е – 70-е годы Х1Х века экспансионистский проект и далее увеличить размеры государства уже никому не удавалось. Более того, учитывая неудачи Крымской войны, Александр П поступил разумно, выгодно продав Аляску американцам. Царь понимал, что в случае необходимости ее вооруженной защиты, России едва ли хватит для этого сил. Необходим был переход от стратегии количественного роста к принципиально новому состоянию качественного развития.
         Тут и общинный коллективизм зашатался, поскольку мир стал сдерживающим фактором сельскохозяйственного производства. Не высокая производительность в агросекторе, связанная с относительно суровым климатом, у нас традиционно компенсировалась взаимопомощью, взаимоподдержкой, общинной круговой порукой. Но в начале ХХ века в российском сельском хозяйстве появились новые агроприемы, новые удобрения, напомню, что стоимость применяемой сельхозтехники за первое десятилетие века увеличилась более чем в три раза. В такой ситуации стремление к уравниловке мешало экономическому развитию. Началась столыпинская реформа, которая в первую очередь предполагала расселение общинников на семейные хутора. Социальной основой общества становился не мир, а семья. Вместе с тем и социальная база коллективизма расшатывалась.
         Таким образом, зашатались не вчерашние новации, а тысячелетние устои государства. Происходивший на рубеже веков взлет российской духовности – серебряный век поэзии и великая литература, мировая слава русской оперы, балета, театра, живописи – все это были, в конечном счете, различные проявления поиска новых идей и ценностей. Одновременно шел и активный социальный процесс, выливавшийся в форму бунтов и даже революций. Новые решения вполне могли быть найдены, если бы не вступление России в 1 Мировую войну. Последнее, как это обычно бывает, не разрешило, а крайне обострило накопившиеся противоречия и в итоге огромных потрясений страной был взят курс на большевистский выход из кризиса.

ОЧЕРК 3. ПЕРЕХОД ОТ ДООКТЯБРЬСКОЙ РОССИИ К СССР КАК РАЗРЫВ ИСТОРИЧЕСКОГО ВРЕМЕНИ; СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

         Ни в социальной науке, ни в общественном мнении по сей день не присутствует осознание того факта, что после 17 года наша страна оказалась разделенной во времени. Многим кажется, что история как шла, так и продолжала идти, одно событие естественно порождало другое и т.д. Между тем, идея разрыва является очень важной, она позволяет многое понять и, более того, предсказать, но об этом позже. Хорошо известно, что были и есть страны разделенные в пространстве – Вьетнам, Корея, Германия, Кипр, а что такое разрыв во времени?
Вернемся к российской системе ценностей и посмотрим, что с ней происходило в результате Октябрьских преобразований. Православие, на котором государство себя выстраивало почти 1000 лет, решено было выкорчевать до основания, другим традиционным российским конфессиям пришлось не легче. Даже татаро-монголы не трогали церкви и монастыри, а в СССР из 80 000 храмов осталось действующими менее 7 тысяч. Православная империя была преобразована в атеистическое государство.
         Стратегия присоединения и захвата территорий, как мы уже говорили, исчерпала себя и была прекращена за пол века до Октября. Но большевизм провозгласил лозунг всемирной революции, “мы раздуем пожар мировой, церкви и тюрьмы сровняем с землей” – пели красноармейцы. И действительно, на какое-то время красные флаги были водружены над Берлином и Ханоем, Тираной и Кабулом… Но попытка осуществить глобальную экспансию в ХХ веке противоречила глубинным закономерностям развития страны. Еще в 1 Отечественную войну 1812 года русская армия, во главе с Александром 1 и Кутузовым, разбив Наполеона, дошла до Парижа, освободила пол Европы, но никого не присоединяла. Руководители государства понимали, что это было бы бесперспективно. Сталин поступил иначе и после П Отечественной войны 1941-45 годов был создан мировой социалистический лагерь. Чтобы идти против законов истории, требовалось невероятное насилие над обществом, и на семь десятилетий Россию превратили в тоталитарное государство. Увы, силы, жизни, ресурсы оказались растраченными впустую, давно уже нет ни комдвижения, ни соцлагеря, ни Союза Советских Республик.
         Но вернемся к проблеме разрыва. Третья составляющая русской идеи – общинный коллективизм была трансформирована в колективизм советский. Если в нашем прошлом коллективизм вырастал как бы из самой почвы, был ответом на вызов природы, община, во многом, была структурой неформальной, то в СССР он насаждался сверху. Ни один советский человек не должен был оставаться бесконтрольным, пребывать наедине с самим собой, напротив, он постоянно находился в коллективе – пионерском, комсомольском, партийном, трудовом, воинском, спортивном и т.п. А поскольку все эти коллективы создавались государством, каждый оказывался под его контролем. Итак, то, что в русской идее себя исчерпало, в Советском Союзе было продолжено, то, что нуждалось в укреплении – разрушено…
         Разрыв происходил и по другим ключевым направлениям. В декабре 1917 года Предсовнаркома издал декрет, который отменял весь корпус российских законов, говоря точнее последние были просто запрещены к употреблению (напомню, что даже Временное правительство ничего подобного не делало). Не удивительно, что Советская Россия отказалась возвращать долги России царской – это просто разные государства. Разрыв проявился и в том, что название страны и ее символы – герб, флаг, гимн были изменены. Социальная структура исторической России была попросту разрушена. Уничтожен был не только Император вместе с семьей, прекратили существовать дворянство, купечество, духовенство, царское офицерство, старая интеллигенция, было проведено расказачивание и раскулачивание… Сословное деление было официально отменено. Кто был ничем, стал всем и наоборот.(Замечу, что вместо обещанного равенства в СССР быстро появились два класса антагониста – номенклатура и народ).
         Собственно о разрыве достаточно ясно и открыто говорили сами лидеры большевизма. Именно они считали Ленина не только создателем новой партии и нового учения, но и создателем Советского государства, а значит, что вытекает с неизбежностью, и разрушителем Российской державы. В своей весьма важной работе – “Государство и революция”, Ленин подчеркивает, что прежние революционеры стремились совершенствовать государство, но задача заключается в том, что бы сломать старую госмашину. В этом суть, самое главное в марксизме, подчеркивает Ленин.
         Часто оказывается, что люди настолько привыкают к устоявшимся представлениям, что никакие теоретические аргументы их не убеждают. Так, пожалуй, получается и с рассуждениями о разрыве. Тогда представьте, что то, что произошло у нас, на самом деле происходит не с нами, а где-нибудь, скажем, в … Италии. Из месяца в месяц мы получаем сообщения, что в Риме власть захватили вооруженные путчисты, что министры и президент уничтожены, Конституция отменена, страна переименована, вся собственность перешла в новые руки, а прежние владельцы лишены всех прав… И что же это, если не разрыв?
         Между тем, новое государство выстраивалось не только на отбрасывании старых ценностей, но, разумеется, и на утверждении новых. На смену русской идее пришла коммунистическая идея и комидеология. Что такое коммунистическая идея читатели, надеюсь, еще хорошо помнят. По существу, как ни странно это прозвучит для ортодоксальных демократов, она не отличается от идеи демократической, ведь коммунизм – это отмирание государства, социальная справедливость, солидарность трудящихся, это когда “кто не работает – тот не ест”, когда свободное развитие каждого является условием свободного развития всех… Просто дух захватывает! Если отбросить шоры антикоммунизма, под этими принципами подпишется едва ли не каждый порядочный человек. Но в чем же тогда проблема, если коммунизм так привлекателен, почему же диссиденты с ним боролись, а в августе 91 года вся Москва вышла на демонстрацию под антикоммунистическими лозунгами? И ни одной коммунистической демонстрации не было. Давайте разберемся, а для этого надо выяснить что такое коммунистическая идеология.
         Если обратиться к советской истории, нельзя не заметить, что о построении социализма здесь объявлялось … трижды. Сначала об этом сообщили в разгар сталинских репрессий в 1936 году. Затем в конце 50-х – начале 60-х утверждалось, что социализм победил полностью и окончательно, а в самом конце 60-х оказалось, что у нас построен развитой социализм. На самом же деле, можно утверждать, что никакой социализм, ни развитой, ни недоразвитой у нас построен не был!
         По Марксу, новая формация отличалась от всех предыдущих тем, что прежние строились на эксплуатации человека человеком. Иначе говоря, раньше существовал некий слой – рабовладельцы, феодалы, капиталисты, который присваивал часть продуктов чужого труда. Если читатель работал, скажем, в типографии и за месяц создавал новой продукции на 10 т. рублей, а получал в зарплату 5 тысяч – значит уровень эксплуатации составляет ?. При социализме, согласно Марксу, эксплуатации нет, все созданное работником он же и получает. Однако расчеты проведенные в СССР показали, что эксплуатация там не просто была, но оказывалась значительно большей, чем на Западе, в так называемых странах капитала. Существовал и слой, который присваивал продукты чужого труда, этот слой называют номенклатурой.
         Здесь надо сделать еще одно уточнение. Ведь трудящиеся в СССР получали не только зарплату, они пользовались бесплатным здравоохранением, образованием, как правило, бесплатно получали жилье и т.д. Современные западные социалисты в Финнляндии и Испании, ФРГ и Великобритании социализм именно так и понимают. Приходя к власти, они осуществляют некоторое перераспределение доходов от чрезмерно богатых, к менее имущим. Характерно, кстати, что в находящейся под влиянием социнтерна богатой Европе есть миллионеры, но нет миллиардеров, они процветают в США и других, далеких от идей социализма странах. Но если вернуться в нашу страну и сделать поправку на так называемые, общественные фонды потребления, окажется что уровень эксплуатации в Советском Союзе был еще выше, ибо социальные льготы - персональный транспорт, лучшие квартиры, бесплатные путевки, качественное медицинское обслуживание, реальную возможность учиться в лучших вузах имели вовсе не колхозники и не рабочие, не те, кто был менее обеспечен, а все та же номенклатура.
         Но причем здесь идеология, спросите Вы? Сейчас отвечу. Помните фильм Э.Рязанова “Забытая мелодия для флейты”? Там два отставных идеолога идут по вагону электрички и поют куплеты : Мы не сеем, не пашем, не строим, мы гордимся общественным строем”. Так вот, поскольку коммунизм был провозглашен высшей целью, но на самом деле властям он был совершенно ни к чему, возникла потребность в идеологии. Комидеология – это обработка всей циркулирующей в обществе информации с целью поддержания мифа о строительстве коммунизма. Вот почему гудели у нас глушилки и граница держалась на замке, на всех уровнях работали агитаторы, повсеместно действовали ленинские комнаты, любой печатный текст проходил через многократную цензуру, самые главные книги хранились в библиотечном спецхране, а любой творческий работник должен был проходить рентген реперткома и иных идеологических комиссий. Даже обыкновенные леденцы можно было съесть лишь развернув если и не фантик фабрики “Красный Октябрь”, то обертку кондобъединения “Большевичка”. Добавлю, что К.Маркс относился к идеологии вообще крайне отрицательно, что же до комидеологии, то появилась она вместе с Октябрем и придумал ее, а точнее вынужден был придумать, Ленин.
         Сегодня на вопрос – кто разрушил СССР? – предлагаются разные ответы – Ельцин, Горбачов, Америка, демократы, сионисты и т.п., на самом же деле распад страны был предзадан залпом "“Авроры"”, ибо сплачиваться на лжи, на не реализуемых ценностях можно до поры, до времени, пока общество не осознает, что его обманывают. Вопреки известной формуле, не религия, а идеология была опиумом для народа. Причем доза этого опиума постоянно росла, усиление идеологической работы происходило непрерывно, но эффект снижался, пока не наступил кризис. Аналогичные процессы мы видели в Чехословакии и Югославии, где распад сплачивающей комидеологии также привел к распаду этих многонациональных государств. На первое место здесь вышли национальные идеи, хотя ни Ельцина, ни Горбачева там не было, лишь дух Ленина присутствовал незримо.
         Итак, после 69 лет существования, Советский Союз распался, поскольку скреплявшая его советская версия коммунистической идеи угасла, сбылась сказка о голом короле. Мистификация провалилась, то, что выдавалось за высшую ценность, было наконец огромным большинством общества осознано как миф. Уточню, речь идет не о том, что все в СССР было неправильно, трудно предъявлять какой-то счет шахтерам, строителям, комбайнерам или врачам… Ответственность за распад государства несет его правящий слой, неверной, тупиковой, обреченной на крах была госстратегия порожденная официальной комидеологией, и потому новое издание СССР было бы не просто бедой, но действительно катастрофой.

ОЧЕРК 4. САМОВОССОЕДИНЕНИЕ С ИСТОРИЧЕСКОЙ РОССИЕЙ. КАК РЕФОРМИРОВАТЬ РУССКУЮ ИДЕЮ В ИДЕЮ НОВОЙ РОССИИ

         Теоретически задача самовоссоединения вполне разрешима, на практике ее реализация зависит от наличия у власти политической воли. Посмотрим каким образом мы могли бы вернуться домой, в Россию. Для того чтобы восстановить прерванную связь, для того что бы опереться на реально всех нас объединяющее, необходимо прежде всего признать особую роль исторического знания. Пафос истории России, страны непрерывно существующей с 8 века – вот что для нас сегодня особенно важно. Имеенно эта тематика, живо, талантливо, заинтересованно представленная, должна быть ведущей на наших СМИ и прежде всего на телевидении. Сегодня же, за исключением политики, на ТВ практически нет интеллектуально-аналитических передач. (Сейчас каждая газета публикует телепрограммы на неделю. В одной из них публикация сопровождается печатанием фотографий будущих главных телегероев. Который месяц пересчитываю и всякий раз на пять лиц иностранцев приходится лишь три соотечественника. Конечно, любую идею можно довести до абсурда, но все-таки возникает вопрос – я живу за границей или у себя дома?). Необходимы новые учебники по истории отечества, по историософии России для школ и вузов, нужен конкурс на лучшую работу для детей из цикла “Моя первая книжка по истории Родины”. А ученые, писатели, драматурги, режиссеры разрабатывающие историческую тематику могли бы, через выделение премий и грантов, получить поддержку государства…
         Ну хорошо, скажет читатель, если мы постепенно восстановим свою историческую память и опыт, преодолеем разделенность страны во времени, не придем ли мы снова к февралю и октябрю 17-го года? Чтобы это не произошло, нам предстоит распутать те узлы, которые образовались на русской идее в начале ушедшего столетия. Итак, на смену экспансии и количественному росту должен придти рост качественный. Пришло время собирать камни, время обустраивать страну. Во внешней политике это означает, что нам не следует мыть сапоги в Индийском океане и грозить нанести ракетный удар по соседней стране. Не надо вступать в НАТО – зачем мне финансировать безопасность Люксембурга?!, но не надо и конфронтировать с Северо-атлантическим альянсом и устраивать скандалы по поводу его расширения. Если у Таллина или у Будапешта есть много лишних денег, и их хочется потратить на армию – пусть себе тратят. Нам же надо заключить особый договор с Брюсселем, который гарантирует взаимобезопасность и взаимонеугрожаемость. Россия и НАТО не враги, но соседи, а возникни какая-то особая ситуация, мы могли бы и помочь друг другу. И не надо будет поднимать столько шума из-за того, что Калининградская область оказывается в “объятиях НАТО”, через договор о взаимобезопасном сотрудничестве вопрос решится сам собой. Но такого же типа гарантийные пакты надо иметь и на всех других границах, включая, конечно, взаимные гарантии с Китаем. Дружить надо не против кого-то, а чтобы создать внешние условия для внутреннего развития.
         Переход к обустройству будет означать и другие приоритеты в бюджете страны. Основные расходы – не на чиновников, не на генералов, а на образование, здравоохранение, науку, культуру, коммуникации, на поддержку фермерства и новые технологии… Думские всхлипывания по поводу патриотизма превращаются в чистый цинизм, если образование в России разрушают и коррумпируют, делая его недоступным для значительной части общества. Стоит вспомнить уроки из собственой истории: последний российский Император, якобы кровавый, за первое десятилетие века пятикратно увеличил расходы на образование! Не будь революции, в 1920 году Россия была бы страной всеобщей грамотности.
         Переход от количественной к качественной фазе роста делает в обществе востребованной демократию, законность, право. Альтинг в самой маленькой стране Европы Исландии возник практически одновременно с Псковским, Вятским и Новгородским вече. Исландцы, по понятным причинам, не увеличивали свои территории, а россияне, подпав под двухсотлетнее иго, которого не было на западе, пошли по другому пути. Мощь и безопасность государства возрастали через экспансию и централизацию. Но теперь, когда эпоха экспансии позади, вечевой колокол стоит вернуть в Новгород, а демократия нужна нам не просто как копирование чужого опыта, она глубинно, органически востребовна. Мы не отстали и не опередили запад нашего континента. Частые разговоры об отставании, на мой взгляд, вообще некорректны. Мы просто жили в своем историческом времени и теперь, когда мы всех обошли по количеству, и у нас наступает пора качественого, демократического развития. Спор между западниками (по-существу, сторонниками европейской обустроенности) и славянофилами (приверженцами традиционного российского расширения) исчерпан, их программы объединяются. Наши западные соседи прекратили расширение еще 200 – 250 лет тому назад. И теперь мы вместе можем сделать европейское историческое время единым, не разорванным на западное и восточное.
         Итак, возрожденные российские ценности, новая российская идея – это ИСТОРИЗМ, ОБУСТРОЙСТВО, ДЕМОКРАТИЯ… А как быть с православием? Это, конечно, наша самая фундаментальная традиция. Но вопрос о вере – сугубо личный, он не обсуждается в СМИ. Поэтому попробуем взглянуть на православие не с позиций верующего и не с точки зрения неверующего, а проанализируем его культурологически. Мировые религии имеют много общего, но есть у них и своя специфика. Буддизм учит сближению человека с природой, протестантизм – это призыв к индивидуальной деятельностной активности. Что касается особенностей православия, они в утверждении приоритета духовных, нравственных ценностей.
         Герои Джека Лондона борются за деньги, золото, карьеру, любовь. В русской литературе герои тоже борются за любовь, но еще за справедливость, за правду. Когда на Западе из жизни уходит значимая личность, создается фонд (имени Нобеля, Карнеги или Маккартура…). В России в память об ушедшем, обращаются к Богу и ставят храм. Можно вспомнить характерную присказку, ставшую идиомой - о порядочном человеке у нас скажут – я бы сним в разведку пошел. Как-то я рассказывал об этом голландскому журналисту, и он никак не мог меня понять. Я, говорит, тоже могу найти подходящего напарника в разведку, только сначала надо зайти к нотариусу, заключить договор, подписать страховку… То-то и оно, что у нас в честность просто верят, или не верят, а справки здесь не при чем.
         Итак, возрожденная российская идея, наша разгадываемая загадка – это, если совсем коротко, ИСТОРИЗМ, ОБУСТРОЙСТВО, ДЕМОКРАТИЯ, ДУХОВНОСТЬ. Можно, конечно, и по подробней. Но для этого надо писать брошюру, а лучше – книгу. И это мы сделаем позже.

         P.S. Собрав и склеив разбитую вазу отечественной истории и историософии, теоретически восстановив российскую идентичность, мы оказываемся перед новым вызовом времени. В мире начались процессы глобализации. Каким образом Россия должна реагировать на эти изменения – это следующий вопрос, на который предстоит дать ответ. Но сформулировать ответ, сделать его обоснованным можно лишь поняв, кто мы и каков наш путь.

Print version
EMAIL
previous СОВРЕМЕННЫЙ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ТУПИК И РОЛЬ РОССИИ В ЕГО ПРЕОДОЛЕНИИ |
Юрий Ковалёв
«ДАВАЙТЕ ТЩАТЕЛЬНО ГОТОВИТЬСЯ К НОВЫМ СТАРТАМ» |
Игорь Некрасов
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.