ISSUE 1-2012
INTERVIEW
STUDIES
Mykola Riabchuk
RUSSIA AND ITS NEIGHBOURS
Екатерина Шинкарук Григорий Михайлов
OUR ANALYSES
Владимир Воронов
REVIEW
Петр Мареш
APROPOS
Pavel Vitek Петр Грусс


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
RUSSIA AND ITS NEIGHBOURS
ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ И РОССИЙСКАЯ ПОЛИТИКА СОСЕДСТВА: СТАРОЕ ВИНО В НОВЫЕ МЕХИ?
By Екатерина Шинкарук | кандидат политических наук, старший исследователь Института экономических исследований и политических консультаций, Украина | Issue 1, 2012
Возвращение Владимира Путина в президентское кресло было прогнозируемым, но далеко не триумфальным. Возможно, западная пресса и поспешила провозгласить конец «эпохи Путина», но её расцвет, по всей видимости, уже позади. Президентство Дмитрия Медведева нанесло неожиданный удар по всенародной поддержке «национального лидера», пробудив в российском обществе надежды на перемены, но так и не реализовав их. Сможет ли Путин справиться с внутренними вызовами третьего срока – тема для отдельного анализа. Но если россиянам хотя бы были обещаны некоторые демократические преобразования, то международным партнерам уж точно не приходится ждать от России поблажек. Свой пошатнувшийся авторитет внутри страны российский президент намерен укреплять, в том числе, и при помощи бескомпромиссного внешнеполитического курса.

Судя по основным тезисам последней предвыборной статьи Владимира Путина «Россия и меняющийся мир»[1], её автор сохранил свои антизападные настроения и стремление «уважать себя заставить». При этом акцент традиционно делается на  отстаивании статуса России как глобального игрока с независимой внешней политикой: «Россию воспринимают с уважением, считаются с ней только тогда, когда она сильна и твердо стоит на ногах»[2]. В то время как примат «освященного веками принципа государственного суверенитета» противопоставляется оправданию со стороны Запада вооруженных конфликтов гуманитарными целями, приводящему к морально-правовому вакууму в международных отношениях. Отсюда вывод о недопустимости вмешательства во внутренние дела тех или иных стран и дестабилизации обстановки при помощи «противоправных инструментов мягкой силы» и «псевдо-НПО». Кроме прочего, такое понимание суверенитета говорит о том, что политика Москвы на постсоветском пространстве и далее будет опираться на концепцию «ограниченного суверенитета» стран СНГ, продолжая конкуренцию за «сферу влияния» с ЕС, США и Китаем.

Следует отметить, что период президентства Дмитрия Медведева был чрезвычайно насыщен событиями, повлиявшими на расстановку сил в регионе СНГ и сформировавшими условия для дальнейшей активизации реинтеграционной политики России.

Во-первых, российско-грузинская пятидневная война 2008 года продемонстрировала ситуативное доминирование России на постсоветском пространстве, позволив Д. Медведеву заявить о наличии у Москвы привилегированных интересов в данном регионе. Подтверждением чего, несмотря на резкую критику действий России со стороны Запада, стал отказ от предоставления Грузии и Украине  перспективы членства в НАТО.

Во-вторых,с приходом в 2009 году к власти администрации Барака Обамы была провозглашена «перезагрузка» российско-американских отношений, зашедших в тупик после войны в Грузии. Под влиянием мирового финансового кризиса США заметно дистанцировались от европейских дел, расширив свободу маневра России на постсоветском пространстве.

В-третьих,институциональный и финансовый кризис существенно ослабили возможности Европейского Союза повысить эффективность своей политики соседства. Несмотря на предложенное в 2009 году Восточное партнерство, ЕС так и не смог предложить своим восточноевропейским соседям приемлемую альтернативу перспективе членства. При этом планируемые к подписанию со странами Восточного партнерства Соглашения об ассоциации, включая глубокую и всеобъемлющую зону свободной торговли (DCFTA), предоставляют возможности для секторальной экономической интеграции, но не отвечают на вопрос о геополитических перспективах стран региона.

В-четвертых,поражение «оранжевой революции» в Украине и нарастание авторитарных тенденций с приходом к власти в 2010 году Виктора Януковича подвели черту под надеждами на скорую демократизацию Украины и её ценностное сближение с ЕС, а, вместе  с этим, дискредитировали и саму идею «цветных революций» на постсоветском пространстве. Это лишь укрепило позиции России в качестве альтернативного цивилизационного центра, а также её политические и экономические рычаги давления на соседей.

В ответ на планы ЕС по углублению экономической интеграции со странами Восточного партнерства и подписанию соглашений о DCFTA (переговоры по созданию которой на сегодняшний день завершены только с Украиной) Москва активизировала собственные интеграционные проекты в Евразии – Таможенный  союз России, Беларуси и Казахстана, который с 2012 года преобразовался в Единое экономическое пространство, и Зону свободной торговли в рамках СНГ. Причем в качестве конечной цели этих инициатив Владимир Путин видит формирование Евразийского союза, идея о создании которого была им впервые озвучена в октябре 2011 года в статье «Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня»[3].

Идея Евразийского союза лишний раз подтвердила зеркальность инициатив Кремля относительно Европейской политики соседства ЕС и желание составить конкуренцию европейской интеграции. Именно степень (не)совместимости предложенных Москвой проектов с дальнейшим сближением стран Восточного партнерства (и в первую очередь Украины) с ЕС отражает основные противоречия, связанные с перспективами углубления экономической интеграции в Евразии.

При этом инициируемые Россией интеграционные проекты традиционно преследуют не столько экономические, сколько политические цели, облекая их в риторику о взаимных выгодах от прагматического сотрудничества. Однако общеизвестная неэффективность и отсутствие «историй успеха» свидетельствуют об институциональной и нормативной слабости подобных построений и их имитационном характере, в целом свойственном постсоветской политике.

Формирование зоны свободной торговли между государствами-участниками СНГ было едва ли не основным вопросом повестки дня Содружества на протяжении 20 лет его существования. В 1993 году был создан Экономический союз в рамках СНГ, а в 1994 году – подписаны Соглашение о создании зоны свободной торговли (ЗСТ) стран СНГ и Соглашение о сотрудничестве и взаимопомощи в таможенных делах. Однако Соглашения об Экономическом союзе и ЗСТ носили рамочный характер, не обязывая государства-участников к четким, согласованным действиям по их содержательному наполнению. В итоге большинство принятых в формате СНГ решений так и не были отражены в национальных законодательствах государств-участников.

В дополнение к этим соглашениям в 1999 году было принято решение о внесении изменений в Соглашение о создании зоны свободной торговли СНГ, а также подписана Декларация «Об основных направлениях развития Содружества Независимых Государств». Последняя подчеркивала приоритетность создания ЗСТ и  ее значение, в частности, для вступления стран СНГ в ВТО. Однако эта задача так и не была реализована. С одной стороны, этому препятствовали существенные различия в экономическом развитии, структуре и степени зрелости экономик стран СНГ, их разновекторная внешнеэкономическая направленность, а с другой - доминирующая роль России, вводившей все большее количество исключений и ограничений в ЗСТ (особенно в сфере энергоносителей), что лишило данный проект как оправданности, так и заинтересованности со стороны остальных стран СНГ.

Проект приобрел второе дыхание с подписанием в октябре 2011 года нового Соглашения о ЗСТ в рамках СНГ, к которому присоединилось большинство стран-участниц, включая его ведущие экономики: Россию, Беларусь, Казахстан и Украину. В основном Соглашение сохраняет статус-кво относительно действующих торговых барьеров, которые применяются в торговле между странами-участницами, хотя предполагается, что торговля товарами в рамках СНГ теперь будет регулироваться на основе принципов и правил ВТО. Кроме того, предполагается, что техническое регулирование в рамках ЗСТ СНГ будет основываться на соглашении ВТО о технических барьерах в торговле (ТБТ), стимулируя новый этап конвергенции технического регулирования в рамках СНГ на основе международных, в частности европейских, практик. Соглашение о ЗСТ СНГ подтвердило заинтересованность стран Содружества в свободной торговле товарами, хотя и сохранило большинство существующих исключений, заметно снижающих его привлекательность.[4]

В целом, в сравнении с Таможенным союзом России, Беларуси и Казахстана, ЗСТ СНГ можно назвать облегченным вариантом экономической интеграции. Его основное преимущество заключается в совместимости данного торгового режима с формированием DCFTA с ЕС, что освобождает страны-участницы от необходимости выбирать между европейской и евразийской интеграцией. В первую очередь, это касается Украины, чем объясняется её присоединение к ЗСТ СНГ на фоне  уклонения от настойчивых приглашений со стороны Москвы к участию в Таможенном союзе.

В свою очередь, Таможенный союз России, Беларуси и Казахстана является продолжением интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС). Несмотря на то, что как региональная международная организация ЕврАзЭС существует еще с 2000 года, фактическое сотрудничество в его рамках оставалось преимущественно виртуальным и политизированным.

Следует отметить, что в 2003-2004 гг. Россией была предпринята попытка сформировать Единое экономическое пространство(ЕЭП)при участии Беларуси, Казахстана и Украины, которая так и не увенчалась успехом. В первую очередь, это было связано с политической подоплекой данного проекта, который противоречил намерениям Украины вступить во Всемирную торговую организацию (ВТО) и экономической интеграции с ЕС (в то время, как ни Беларусь, ни Казахстан таких целей перед собой не ставили).

ЕЭП должен был объединить таможенные территории стран-участниц, где функционируют механизмы регулирования экономик, основанные на единых принципах, обеспечивающих свободное обращение товаров, услуг, капитала и рабочей силы, и проводится единая внешнеторговая политика. Таким образом, эта структура больше отвечала определению таможенного союза, а в перспективе рассматривалась даже возможность формирования валютного союза. Несмотря на то, что Украина подписала и ратифицировала в 2004 г. Соглашение о формировании Единого экономического пространства, она подписала не более 30% соглашений, необходимых для наполнения проекта реальным содержанием. В итоге проект ЕЭП в формате России, Беларуси, Казахстана и Украины так и не был реализован.

В 2006 году было принято решение вести дальнейшую работу по формированию Таможенного союза уже не в рамках Единого экономического пространства (ЕЭП), а на базе ЕврАзЭС с учетом наработок ЕЭП. Причем в составе стран-участниц ЕЭП: Беларуси, России и Казахстана (кроме них на тот момент в ЕврАзЭС входили еще Киргизия, Таджикистан и Узбекистан). Наднациональный орган Таможенного союза - Комиссия Таможенного союза ЕврАзЭС - был создан 12 декабря 2008 года. А в июне 2009 года страны Таможенного союза договорились о единых таможенных тарифах и одобрили график создания единой таможенной территории.

Формирование ТС РБК началось 1 января 2010 года с введения общей  ввозной пошлины. Следующим этапом стало вступление в силу Таможенного кодекса  и начало работы Комиссии Таможенного союза с 1 июля 2010 года. Также в середине 2011 года был создан совместный пограничный контроль в рамках ТС. Следует отметить, что таможенный союз ориентирован, в первую очередь, на торговлю товарами, оставляя в стороне вопросы торговли услугами и другие, связанные с торговлей, вопросы. Дальнейшая гармонизация регуляторных вопросов была предусмотрена на следующем этапе региональной интеграции России, Белоруссии и Казахстана.

С 1 января 2012 года было создано Единое экономическое пространство, предусматривающее совместную политику в таких сферах как макроэкономическая политика, политика в области конкуренции, государственной помощи, защита прав интеллектуальной собственности, политика валютного курса, миграционная политика и прочее. Формирование ЕЭП предполагает существенное расширение полномочий Таможенного союза, ориентированное на реализацию озвученных еще в 2003 году намерений по обеспечению свободного обращения товаров, услуг, капитала и рабочей силы между странами-участницами.

Следующим этапом интеграции, согласно видению Владимира Путина, должно стать формирование Евразийского экономического союза. Планируется преобразование Единого экономического пространства в Евразийский экономический союз, а затем создание Евразийского союза за счет полноценного подключения к ЕЭП остальных участников ЕврАзЭС – Киргизии и Таджикистана. В свою очередь, более высоким уровнем интеграции должен стать Евразийский союз, к которому со временем могут присоединиться и другие страны СНГ.

Идея Владимира Путина о создании Евразийского союза является попыткой  сформулировать более привлекательную модель постсоветской интеграции, отсылающей не столько к опостылевшему СССР, сколько к главному конкуренту России в регионе – Европейскому Союзу. Евразийский союз должен стать одним из ключевых участников глобального развития наряду с ЕС, США и Китаем. При этом он будет строиться на универсальных интеграционных принципах «как неотъемлемая часть Большой Европы, объединенной едиными ценностями свободы, демократии и рыночных законов»[5]. Исходя из этой логики, присоединение к Евразийскому Союзу не только не будет противоречить европейскому выбору отдельных стран-участниц, но позволит им  на более сильных позициях интегрироваться в Европу.  

Однако, как верно замечает Андрей Загорский, такое видение  перспектив Евразийского союза основано на предположении о дальнейшем росте привлекательности экономической интеграции на постсоветском пространстве[6]. В то время как данный проект является, прежде всего, политическим, и его экономические выгоды для государств-участников не до конца ясны. Особенно противоречивыми выглядят предложения Москвы для тех стран Евразийского региона, которые вынуждены выбирать между Таможенным союзом России, Беларуси, Казахстана и  глубокой и всеобъемлющей зоной свободной торговли с ЕС.

Как показывает пример Украины, участие в проектах экономической интеграции в Евразии представляет для неё интерес в той степени, в которой не противоречит её намерениям по созданию DCFTA с ЕС. Обоснованность такого подхода подтверждается подсчетами потерь и выгод от региональной интеграции Украины с ТС РБК в сравнении с формированием DCFTA с ЕС.

Результаты проведенного исследования[7] говорят о том, что все основные преимущества для Украины, в случае присоединения к ТС РБК (скидка в цене за газ, отмена таможенного контроля, а также усиление переговорных позиций с третьими странами), могут быть достигнуты и на текущем уровне региональной интеграции, а именно, в рамках зоны свободной торговли. В свою очередь, расходы, связанные с присоединением к ТС, могут быть весьма значительными. Речь идет о потере права самостоятельного ведения переговоров по соглашениям о свободной торговле с другими странами, включая и DCFTA c ЕС; замедлении темпов модернизации в связи с повышением тарифов на инвестиционный импорт из третьих стран, включая ЕС, что будет препятствовать обновлению основных фондов и импорта новых технологий; а также бремени пересмотра обязательств и компенсаций в рамках ВТО, поскольку в Украине связанные импортные тарифы, в целом, ниже по сравнению с ТС РБК.

В то время как создание DCFTA c ЕС несет в себе ряд значительных средне- и долгосрочных преимуществ, связанных с доступом к крупнейшему в мире рынку и повышением внутреннего инвестиционного климата  в результате принятия норм и правил ЕС. Ожидаемые потери носят преимущественно краткосрочный характер и связаны с ростом конкуренции на внутреннем рынке; затратами на применение стандартов ЕС; расходами на необходимые правовые и административные преобразования, такие как создание независимых регулирующих органов, усовершенствование процедур и т.д.

При этом отсутствие у евразийского интеграционного проекта весомых экономических преимуществ вовсе не означает отказа России от своих амбициозных планов по его реализации путем применения всего арсенала политических и экономических средств воздействия на соседей. Вот только опыт европейской интеграции Москве тут уже вряд ли пригодится.


[1] Владимир Путин. Россия и меняющийся мир // Московские новости, 27.02.2012. – Режим доступа: http://www.mn.ru/politics/20120227/312306749.html
[2] Там же.
[3] Владимир Путин. Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня // Известия, 03.10.2011. – Режим доступа: http://izvestia.ru/news/502761
[4] Movchan V., Giucci R., “Quantitative Assessment of Ukraine’s Regional Integration Options: DCFTA with European Union vs. Customs Union with Russia, Belarus and Kazakhstan”. – November, 2011. – Available at: http://www.ier.com.ua/en/publications/consultancy_work/?pid=3107
[5] Владимир Путин. Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня // Известия, 03.10.2011. – Режим доступа: http://izvestia.ru/news/502761
[6] Andrei Zagorski. Russia ’s Neighbourhood Policy // Russia– Insights from a changing country(ed. by Sabine Fischer). – EUISS, Report № 11, February 2012. – 56–64 pp.
[7] Movchan V., Giucci R., “Quantitative Assessment of Ukraine’s Regional Integration Options: DCFTA with European Union vs. Customs Union with Russia, Belarus and Kazakhstan”. – November, 2011. – Available at: 
 
Print version
EMAIL
previous BIRDS IN THE BUSH |
Mykola Riabchuk
КИРГИЗСКО-РОССИЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ: МОЖНО ЛИ СОЙТИ С ОРБИТЫ? |
Григорий Михайлов
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.