Russkiivopros
No-2018/3
Author: Роман Темников

КАСПИЙСКАЯ КОНВЕНЦИЯ: НОВЫЕ РЕАЛИИ, СТАРЫЕ ПРОБЛЕМЫ

В результате встречи президентов пяти прикаспийских государств в Актау 12 августа 2018 г. была подписана рамочная Конвенция о статусе Каспия. Несомненно, достичь этого успеха после 22 лет переговоров в условиях, когда стороны занимали противоречивые, а порой и прямо противоположные позиции, удалось лишь благодаря целому ряду взаимных компромиссов.

В частности, прикаспийские государства приняли решение не считать Каспийское море юридически ни морем, ни озером. Первое позволяет не применять к Каспию положения Конвенции ООН по морскому праву, а значит, расширить с 12 до 15 морских миль ширину территориальной зоны и определить десятимильную рыболовную зону в отличие от исключительной экономической зоны. При этом границы территориальной зоны считаются одновременно и государственными границами. Также неприменимо теперь к Каспию и определение внутреннего озера, что потребовало бы поделить его целиком между сторонами. Вместо этого Каспий получил эксклюзивный статус некоего «внутриконтинентального водоема»[1].

В вопросе недропользования в итоге восторжествовал принцип «сложившейся практики». В пункте первом статьи восемь Конвенции закрепляется, что «Разграничение дна и недр Каспийского моря на секторы осуществляется по договоренности сопредельных и противолежащих государств с учетом общепризнанных принципов и норм международного права"[2], что по факту означает, что страны с общими морскими границами решают вопрос делимитации на двухсторонней основе.

Поиски компромисса упростило то, что вопрос об окончательном разделе дна Каспия отложен на будущие времена. Однако при этом проблемы, существующие между прикаспийскими государствами, новая конвенция разом не снимает. Вопросы между Туркменией, Азербайджаном и Ираном, связанные со спорными месторождениями и поставками углеводородов, остались нерешенными.

Примечательно, что даже несмотря на сохранение соглашений о разделе Северного Каспия, странам все-таки придется продолжить консультационный процесс на уровне заместителей министров иностранных дел/полномочных представителей прикаспийских государств, целью которого будет подготовка соглашения, касающегося методики установления прямых исходных линий, предназначенных для отсчета ширины территориальных вод, внешние границы которых будут государственными границами стран «каспийской пятерки» на море.

Конвенция также закрепила право сторон прокладывать по дну моря магистральные трубопроводы и кабели с условием соблюдения экологических требований. Данный пункт вызывает не меньше вопросов, чем вопрос делимитации национальных донных секторов, ведь пока в регионе не было прецедентов проведения экологической экспертизы в рамках Тегеранской конвенции по защите морской среды Каспийского моря. Тем более что соответствующий протокол (Протокол по оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте) был подписан совсем недавно, а именно 20 июля 2018 года[3].

Помимо этого конвенция дополнительно утвердила международно-правовую субъектность трех государственных образований, появившихся вокруг Каспия на месте распавшегося Советского Союза – Азербайджана, Казахстана и Туркмении. Россия, ставшая правопреемницей СССР сразу после его исчезновения, подписав каспийскую «конституцию», теперь признала и новые государственные границы этих стран – на море[4].

Еще одним важным аспектом подписанной конвенции стало обязательство всех прикаспийских стран не допускать на Каспий третьи страны.

Казахстан и Азербайджан 

С точки зрения принципов делимитации более всех от подписанной Конвенции выиграли Казахстан и Азербайджан. Астана и Баку не только пролоббировали секторальный раздел морского дна в интересах недропользователей, но и сумели взять под свой контроль крупнейшие секторы с самыми значительными запасами нефти и газа[5].

Если рассуждать строго с позиции Казахстана, для Астаны Конвенция носила формальный характер и стратегического значения не имела. Поскольку все вопросы по Каспию уже были решены в двустороннем порядке: в период с 1998 по 2003 годы были подписаны соответствующие документы о разделе дна с Россией и Азербайджаном, а в 2014 году – аналогичный документ с Туркменистаном. Однако большое значение для Казахстана имеет то, что Конвенция, по сути, утвердила статус-кво. То есть, по тем участкам Каспия, которые в Астане считают своими и разрабатывают их, получено пятистороннее юридическое подтверждение[6].

С точки зрения Баку, Конвенция была принята с учетом национальных интересов Азербайджана. Хотя Каспий и был признан внутриконтинентальным водоемом, однако разделение произошло на основании принципа срединной линии. Азербайджан получил вполне приемлемое для него разделение моря по линиям равного удаления от берега и может в еще большем объеме разведывать шельф и активизировать экспорт.

Но в то же время Баку придется на двусторонней основе договариваться о морской границе и разделе дна с Ираном и Туркменистаном. А это проблематично, принимая во внимание наличие спорных месторождений на границе национальных секторов. В этом смысле Азербайджану удалось наметить пути решения проблемы о спорных месторождениях с Ираном. Во время визита президента Ирана Х. Рухани в Азербайджан в марте 2018 года между энергетическими министерствами двух стран было подписано историческое соглашение «Меморандум о взаимопонимании по разработке соответствующих блоков в Каспийском море»[7]. В июне 2018 года стало известно, что Тегеран и Баку будут разрабатывать спорные месторождения общими усилиями и делить извлекаемую прибыль по принципу 50 на 50. Соседи уже начали работу над созданием совместной венчурной компании SOCAR-KEPCO. Таким образом, почти что 20-летний конфликт Ирана и Азербайджана подошел к концу[8].

С Ашхабадом ситуация остается сложной. Ибо, несмотря на предложения Баку о совместной разработке спорных месторождений, туркменская сторона пока не приняла решения по этому поводу.

Соответственно и Азербайджан занимает довольно прохладную позицию по вопросу строительства Транскаспийского газопровода, нужного Туркменистану. Баку не собирается принимать какого-либо участия ни в строительстве, ни в финансировании строительных работ, предлагая лишь свою территорию и имеющуюся инфраструктуру для транзита туркменского газа по системе Южного газового коридора[9].

К тому же, на первых порах для заполнения ЮГК будет достаточно одного азербайджанского газа. В дальнейшем понадобится туркменский газ, потому Баку и не выступает против строительства газопровода, он просто ждет – как будут развиваться события. При этом власти Азербайджана прекрасно понимают, что строительство Транскаспийского газопровода бьет по интересам России, и, не желая осложнять отношения с северным соседом, очень нейтрально относятся к идее строительства Транскаспийского газопровода, считая это делом Туркменистана и Евросоюза.  

Россия 

Судя по итогам саммита, Россия и Иран не смогли отстоять принцип кондоминиума, предполагающий совместное освоение ресурсов и богатств моря. Вместе с тем острая проблема региональной безопасности на море решена с максимальным учетом интересов Москвы и Тегерана, которые с самого начала переговорного процесса выступали категорически против появления на Каспии военных объектов третьих стран, предоставления территории третьим странам, если их деятельность будет угрожать интересам соседей по региону, и размещения на Каспии иностранных военных баз.

Следует отметить, что идею подписания конвенции по Каспию активнее других продвигала Россия, которая, с одной стороны, руководствовалась желанием оказать услугу Ирану, стремящемуся минимизировать конфликтный потенциал по всему периметру своих границ. А с другой - хотела продемонстрировать, что может решать застарелые проблемы, причем путем достижения консенсуса. И, следовательно, что российская дипломатия является позитивным фактором[10].

Для России, равно как и для Ирана, газовые вопросы сейчас отступили на второй план, а главными стали соображения безопасности. Обе страны стремятся прежде всего не допустить присутствия в Каспийском море внерегиональных структур, особенно военных. Речь идет, и это не скрывается, главным образом о США. Это положение зафиксировано в конвенции, что теперь дает право Москве и Тегерану выражать «озабоченность» планами соответственно Казахстана и Азербайджана сотрудничать с Вашингтоном и предоставлять американцам свою территорию для транзита невоенных грузов для контингента США в Афганистане.

Более того, главным пунктом, который сделал Конвенцию о правовом статусе Каспия важнейшим для России геополитическим документом, стало зафиксированное там согласие на беспрепятственную военную деятельность на общей неразделенной акватории моря военных подразделений всех сторон. Другими словами, подтверждено право мощнейшей из них, Каспийской военной флотилии России, оперировать практически на всем водном зеркале Каспия за исключением территориальных и рыболовных зон других стран.

Помимо этого не стоит игнорировать и проблематику китайского влияния. Конвенция важна и в смысле конкуренции России с китайским проектом «Экономического пояса Шелкового пути», несколько маршрутов которого проходят через регион. Но при этом позиция Москвы компромиссна. Так, если раньше Россия выступала против строительства транскаспийских проектов, в том числе и газопровода из Туркменистана, то теперь этот вопрос выведен больше на двусторонний уровень, при том, все же нет необходимости обязательного равного решения всей «пятерки». Кроме того, утвержденные в каспийской конвенции принципы раздела на национальные сектора определяют, что такое строительство – дело исключительно сопредельных и противолежащих стран. Аналогичным образом только эти страны определяют маршруты прокладываемых через их сектора трубопроводов и кабелей. Другими словами, Россия не сможет прямо вмешиваться в реализацию проекта транскаспийского газопровода, пролегающего через азербайджанский и туркменский сектора[11].

Однако у Москвы, впрочем, как и у остальных каспийских стран, все равно остается теоретическая возможность помешать прокладке Транскаспия, ссылаясь на положения подписанного в Москве 20 июля 2018 года «Протокола по оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном аспекте к Рамочной конвенции по защите морской среды Каспийского моря от 4 ноября 2003 года»[12].

При этом эксперты объясняют готовность Москвы уступить Ашхабаду в вопросе строительства Транскаспийского газопровода с изменениями на газовом рынке Европы. Если раньше Москва опасалась, что каспийский газ может составить конкуренцию «Газпрому», то теперь туркменские поставки скорее будут конкурировать со сжиженным газом из США.

Иран 

На примере поведения Ирана перед саммитом и во время него четко видно, как глобальный политический контекст может оказывать серьезное влияние на динамику каспийского диалога. Если ранее Тегеран занимал жесткую бескомпромиссную позицию в отношении раздела Каспия, выступая за его раздел на пять равных частей, намереваясь тем самым увеличить свой сектор с нынешних 14% до 20%, то односторонний выход США из ядерной сделки и возобновление ирано-американского противостояния серьезным образом повлияли на политический курс Ирана.

Дело в том, что после выхода США из ядерной сделки с Ираном и ввода нового санкционного пакета против его экономики ситуация вокруг Исламской Республики обострилась. Оказавшись под угрозой американских санкций, крупнейшие европейские компании, например французская Total, стали отказываться от участия в запланированных проектах. Обещания Брюсселя защитить европейский бизнес не смогли остановить бегство западных инвесторов из Ирана[13].

В сложившихся условиях Тегеран, готовясь к новому раунду обороны, решил минимизировать риски на других внешнеполитических направлениях, в частности, в каспийском бассейне, где по-прежнему неурегулированным оставался конфликт с Азербайджаном. В марте и июне 2018 года в Баку были подписаны ирано-азербайджанские соглашения, ликвидирующие последствия конфликта 2001 года.

Таким образом, главный противник принципа делимитации дна по срединной линии - Иран, приняв Конвенцию, официально и окончательно отказался от принципа равных долей.

Тем не менее, не все так просто. Поиски компромисса упростило то, что вопрос об окончательном разделе дна Каспия отложен на будущие времена. Это дает Ирану право поторговаться о своей доле, тем более что соглашение о правовом статусе Каспия в Иране восприняли далеко неоднозначно. Со дня его подписания президент ИРИ Хасан Роухани подвергается жесткой критике религиозных деятелей и консерваторов в парламенте Ирана.

К примеру, СМИ сообщают, что главу государства и министра иностранных дел Мухаммеда Зарифа обвиняют в пренебрежении интересами страны. Именно поэтому депутаты потребовали от Роухани отчитаться в парламенте по подписанному им в Актау соглашению. Отдельные парламентарии утверждают, что их не осведомили о невыгодных для страны условиях итогового документа. По их убеждению, при разделе Каспия Ирану полагалось 50%, а не 11% (плюс еще 3% зона рыболовства) территории моря, так как прежний правовой режим был навязан Тегерану «волей могучего коммунистического соседа»[14].

Хотя сегодня вероятность успешной ратификации иранским парламентом «конституции Каспия» довольно высока, так как в документе имеются положения, исключающие появление иностранных военных баз и кораблей на Каспии, отдельные общественно-политические силы могут попытаться максимально осложнить процесс ратификации. Следствием этого может стать затягивание процесса юридического признания Конвенции на неопределенный срок.

И тем не менее, Конвенция в ее нынешнем виде выгодна Ирану, так как в нынешний период международных отношений, когда президентом США является Дональд Трамп, Тегеран озабочен присутствием американцев на Каспии не меньше, чем Россия. Еще больше, чем уже существующее участие соседнего Азербайджана в транзите американских грузов в Афганистан, Тегеран волнует возможное согласие Туркмении на предложения США провести через ее территорию маршрут в Афганистан. Туркменский маршрут может оказаться более коротким и дешевым, чем действующий сейчас казахстано-узбекский через Термез – Хайратон[15].

Тегеран, очевидно, особенно беспокоит то, что значительная часть возможного туркменского маршрута транзита будет проходить в непосредственной близости от ирано-туркменской границы. Поэтому запрет на внерегиональное присутствие, на котором сделан особый акцент в каспийской конвенции, не может не импонировать Тегерану. А это, в свою очередь, способствовало компромиссам с его стороны по другим спорным вопросам.

Тем не менее, хотя Ирану удалось еще в преддверии саммита в Актау решить проблему в отношениях с Азербайджаном, осталась неурегулированной проблема в отношениях с другим каспийским соседом – Туркменистаном. Так, 17 августа иранское информационное агентство «MEHR» сообщило, что двухлетний газовый спор между Ираном и Туркменистаном передан в Международный Арбитражный суд[16].

Как сообщают иранские источники, иск в международный арбитраж подал Государственный концерн «Туркменгаз» из-за провала переговоров с Ираном по газовому спору. В январе 2017 года представители Туркменистана заявили о своем решении приостановить поставки газа в Иран в связи с тем, что он якобы задолжал 1,5 млрд. долларов. Задолженность, по данным туркменской стороны, образовалась зимой 2007-2008 годов, когда из-за холодов Иран вынужден был увеличить количество закупаемого в Туркменистане газа. При этом Ашхабад многократно увеличил цену на объемы голубого топлива, поставленные сверх оговоренных в контракте. Если законтрактованный газ поставлялся по цене в 40 долларов за 1000 куб. м., то стоимость дополнительных объемов была увеличена до 360 долларов.

Министр нефти Ирана Биджан Намдар Зангане выразил несогласие его страны с требованиями туркменской стороны. Во-первых, администрация президента Ирана Хасана Роухани полностью оплачивала поставки в течение последних трех с половиной лет. В дополнение к этому, более ранние долги образовались при прежнем правительстве, поэтому их размер, по мнению иранской стороны, нужно было обсуждать в ходе дополнительных переговоров. Тегеран в качестве решения противоречий по газовому вопросу, вероятно, предлагал Ашхабаду выгодные условия по своповым операциям через территорию Ирана. В пользу этой версии также говорят продуктивные результаты визита 12-13 мая 2018 года в Иран делегации Туркменистана во главе с заместителем председателя Кабинета Министров, министром иностранных дел Р.Мередовым. Тогда в ходе пребывания на иранской территории туркменская делегация провела ряд встреч с представителями руководства Исламской Республики, в том числе была принята Президентом Ирана Хасаном Роухани. А обмен мнениями по газовым проектам и своповым операциям произошел в ходе переговоров туркменской делегации с министром иностранных дел Ирана Мохаммадом Джавадом Зарифом. Вместе с тем, судя по тому, что каких-либо заявлений по решению газового спора стороны тогда не сделали, к согласию Иран и Туркменистан в мае все же не пришли. А последние новости о подаче иска в Международный арбитражный суд свидетельствуют об окончательном провале этих переговоров. В арбитражном суде это дело затянется на несколько лет, и все это время будет отравлять ирано-туркменские отношения, тормозя процесс делимитации межгосударственной границы на море[17].

Туркменистан 

Что касается Туркменистана, то для него основная, но все-таки призрачная выгода заключена в закреплении статьи 14 о возможности прокладки подводных трубопроводов. Речь идет, прежде всего, о Транскаспийском газопроводе, который может стать частью Южного газового коридора, и по которому туркменский газ будет поставляться в Европу.

Москва и Тегеран выступали категорически против, резонно опасаясь, что Ашхабад составит конкуренцию «Газпрому», а в перспективе и иранскому газу. Кроме того, прокладка Транскаспийского газопровода связана с серьезными экологическими рисками. Предполагаемый маршрут трубы должен пройти по наиболее глубоководной части моря, да еще и через сейсмоопасный район, где регулярно случаются подводные землетрясения.

Устроившее всех решение было найдено во время подготовки к саммиту в Актау. 20 июля в Москве министры экологии прикаспийских стран подписали Протокол о воздействии на окружающую среду. Этот специализированный документ устанавливает условия реализации всех крупных проектов на море, потенциально опасных для экологии, будь то подводный трубопровод большого диаметра или буровая скважина.

Теперь если, к примеру, Азербайджан и Туркменистан договорятся построить подводный газопровод, им придется предварительно передать все параметры проекта на рассмотрение соседям. У тех будет 180 дней на то, чтобы изучить проект и представить свои требования и рекомендации по улучшению его экологической безопасности. После этого все заинтересованные стороны организуют консультации, чтобы окончательно устранить разногласия. Таким образом, Протокол о воздействии на окружающую среду, с одной стороны, повышает ответственность всей каспийской пятерки за экосистему моря. А с другой стороны, экологический аспект строительства газопровода может стать в руках той же Москвы удобным орудием для задержки в реализации проекта.

Но даже если вопрос с экологической экспертизой Транскаспийского газопровода удастся благополучно разрешить, это вовсе не означает, что газопровод будет построен в ближайшее время – для этого необходимо преодолеть много других серьезных препятствий.

Во-первых, экономические. Пока еще никто не считал, какие потребуются инвестиции, чтобы запустить новые газовые месторождения в Туркменистане и проложить 300 километров трубы по дну моря. Как никто не считал, во сколько в итоге кубометр туркменского газа обойдется европейскому потребителю[18].

Во-вторых, наличие необходимых объемов газа для заполнения трубы. По мнению экспертов, даже если Транскаспийский газопровод будет построен, то он окупится только при условии, что по нему Ашхабад будет прокачивать не менее 30 млрд. кубометров газа в год. Но пока не ясно, хватит ли у Ашхабада Ашхабад газа и для Китая – на Восток, куда он идет в больших объемах, и для газопровода ТАПИ[19] – на Юг в Афганистан, Пакистан и Индию, а теперь еще и для Европы – на Запад? На этот счет у экспертов имеются большие сомнения. Так, китайцы до сих пор не построили четвертую ветку газопровода из Туркменистана, которую по плану должны были сдать еще в 2017 году. При этом деньги у них на это есть.

Но, видимо, в КНР появились сомнения, надо ли эту ветку строить, тем более, что до зафиксированных в договоре 65 млрд. кубометров газа в год пока далеко. К тому же, в прошлом году туркменские энергетики не смогли поставить Китаю газ в объемах, оговоренных контрактами[20].

В-третьих, не стоит также сбрасывать со счетов Китай, на сегодня – главного покупателя туркменского газа. Вряд ли Пекин легко согласится с потерей статуса важнейшего энергетического партнера Ашхабада..
Таким образом, судьба Транскаспийского газопровода неоднозначна, и проект всегда имеет риски оказаться в подвешенном состоянии.

В Туркменистане это прекрасно понимают, но больше не могут сидеть, ничего не делая, и ждать благоприятного момента для строительства Транскаспийского газопровода. Дело в том, что в стране сложилась в последние годы сложная экономическая ситуация, и Туркменистану срочно нужны большие деньги.

Сейчас единственный покупатель газа у Ашхабада — Пекин. Но в КНР «голубое топливо» поставляется по очень низким ценам. При этом у Туркмении много кредитов, и, фактически, вся выручка уходит на обслуживание долга. В стране наблюдается дефицит основных товаров, отменены ранее действовавшие субсидии на хлеб, соль и другие жизненно важные продукты[21].

Поставки газа в Иран прервал сам  Ашхабад, так как иранская сторона оказалась неплатежеспособной в силу собственных экономических проблем. Новый проект – газопровод ТАПИ - еще надо построить, на что уйдет время. Поэтому в сложившейся ситуации единственной возможностью для  Ашхабада улучшить экономическое положение в стране — начать продавать газ России. Инфраструктура для этого уже построена, при этом Туркменистан может нарастить производство газа, чтобы соблюсти все условия контрактов с китайцами. Раньше  Ашхабад продавал газ «Газпрому», но потом запросил высокую цену, и Россия отказалась закупать туркменский газ. Теперь ситуация иная, и у Бердымухамедова нет выбора.

Именно с этими вопросами и связывают эксперты визит президента Туркменистана Бердымухамедова в Россию 15 августа – сразу после саммита в Актау. Несомненно, что он поехал за экономической помощью, и ему помогут[22].

Тем более, что подобный прецедент уже имел место в российско-туркменских отношениях и совсем недавно. Так, в ноябре 2016 года из-за почти пустой государственной казны Бердымухамедов уже решился на отчаянный шаг – стал просить денег у Москвы, поехав в Сочи, где встретился с Владимиром Путиным.

Официально ни в Москве, ни в  Ашхабаде, кроме подтверждения самого факта визита, ничего о его содержании не сообщают. Но эксперты, ссылаясь на собственные источники в Туркменистане, утверждают, что  Ашхабад получил от Москвы значительную финансовую поддержку в размере 2 млрд. долларов, возможно, в форме кредита. Подтверждением тому стало значительное оживление в стране, были выданы задолженности по зарплате бюджетникам, в магазинах появились продукты и даже импортный ширпотреб, открылась конвертация валюты для оптовых закупщиков[23].

Естественно,  Ашхабаду придется продавать топливо Москве дешевле, чем оно стоит на мировом рынке. Россия, в свою очередь, в обмен на уступки по газу может потребовать от Туркменистана большей открытости в плане обеспечения безопасности границы с Афганистаном. Для Москвы важно, чтобы обстановка в Средней Азии была стабильной.

Однако помимо экономических сложностей, у Туркменистана остаются проблемы с соседями – Ираном и Азербайджаном, связанные с наличием спорных участков, богатых углеводородами, в море. Конвенция не решила этих вопросов, их надо будет решать на двухсторонней основе. К тому же, у  Ашхабада остался нерешенный газовый спор с Тегераном. В итоге, после саммита в Актау Туркмения и Иран вместо того, чтобы снять или хотя бы не поднимать спорные вопросы, подали синхронно друг на друга иски в международный арбитраж. Это можно объяснить лишь тем, что  Ашхабад не вполне доволен возникшей  сложившейся ситуацией. Это подтверждают и военные учения непосредственно перед саммитом в туркменской зоне Каспийского моря, в которых приняли участие корабли ВМС и погранслужбы, авиация и спецназ. Южная часть моря продолжает изобиловать противоречиями, и в Ашхабаде это понимают[24].

Заключение 

Подписание Конвенции о правовом статусе Каспия и решение таким образом застарелой проблемы позитивно отразится на развитии прикаспийских государств. Решение о статусе резко активизирует не только политические контакты, но и усиливает инвестиционный климат региона. А на волне этих инвестиций продолжится развитие прикаспийских государств, где, в частности, повысится качество и уровень жизни населения.

Окончание периода неопределенности «открывает» для разработок, в том числе с участием иностранных компаний, многие перспективные месторождения и структуры в ранее спорных частях моря. А это не только транши нефтегазодолларов в казну прикаспийских государств. Поток каспийских углеводородов на мировой рынок возрастет, причем по не контролируемым Россией маршрутам вроде ЮГК. И все это — на фоне обостряющейся в Европе «газовой войны» между ЕС и Россией. Это создаст благоприятный режим для поставок углеводородов Азербайджана, Туркменистана и Казахстана в Евросоюз, как альтернативы российским углеводородам. К тому же, открываются перспективы для прокладки Транскаспийского газопровода из Туркменистана в Азербайджан для его соединения с Южным газовым коридором, а также для прокладки в будущем Транскаспийского нефтепровода из Казахстана в Азербайджан с целью его подключения к нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан. Это даст возможность Туркменистану и Казахстану уменьшить зависимость от России и избегать диктата цен со стороны Москвы.  

К тому же, подписание Конвенции позволяет развивать не только нефтегазовые, но и транспортные проекты, такие как «Великий Шелковый путь», «Север-Юг». С этой целью прикаспийские страны уже вовсю строят новые порты и расширяют старые. Так, Азербайджан строит порт в Аляте, Казахстан в Курыке и Актау, Туркменистан в Туркменбаши, а Россия в Каспийске.

Помимо этого, появляется возможность для развития туризма в Каспийском море. Так, на побережье Туркменистана в Авазе уже появилась большая курортная зона.

Однако имеются и проблемы. Пока остается неясным, насколько долгим окажется процесс дальнейшего согласования делимитационных линий, в особенности принимая во внимание ужесточение санкционного давления на Тегеран со стороны США. Решение этого вопроса может затянуться ввиду того, что на повестке дня у Ирана в ближайшем будущем будут стоять вопросы минимизации последствий новых экономических санкций, при этом степень приоритетности вопроса о разделе Каспия существенно понижается.


[1] http://casp-geo.ru/itogi-v-sammita-glav-prikaspijskih-gosudarstv-v-g-aktau-mnenie-lidii-parhomchik/

[2] http://www.kremlin.ru/supplement/5328

[3] http://casp-geo.ru/itogi-v-sammita-glav-prikaspijskih-gosudarstv-v-g-aktau-mnenie-lidii-parhomchik/

[4] https://carnegie.ru/commentary/77042

[5] http://ru.valdaiclub.com/multimedia/infographics/status-kaspiyskogo-morya/?sphrase_id=66686

[6] https://tengrinews.kz/kazakhstan_news/pravila-igryi-na-kaspii-dlya-chego-byil-nujen-sammit-v-aktau-351377/

[7] https://ru.president.az/articles/27611

[8] http://politanalyse.com/2018/08/18/kaspijskij-sammit-v-aktau-proryv-v-budushhee-ili-diplomaticheskoe-toptanie-na-meste/

[9] http://www.ngv.ru/news/azerbaydzhan_mozhet_predostavit_svoyu_territoriyu_dlya_tranzita_energoresursov_drugikh_stran_ministr/.

[10] https://interaffairs.ru/news/show/20338

[11] http://kaspiy.az/news.php?id=87430#.W-sXpvZFzIU

[12] http://adilet.zan.kz/rus/docs/U1100000134

[13] https://carnegie.ru/commentary/77043

[14] https://haqqin.az/news/134808

[15] https://carnegie.ru/commentary/experts/1113

[16] https://en.mehrnews.com/news/136784/Iran-Turkmenistan-gas-row-goes-to-ICA-ruling-expected-in-two

[17] http://casp-geo.ru/gazovyj-spor-turkmenistana-i-irana-poluchil-vtoroe-dyhanie/

[18] https://carnegie.ru/commentary/experts/1586

[19] http://www.tapigas.com/ 

[20] https://www.dw.com/ru/поможет-ли-транскаспийский-газопровод-экономике-туркмении/a-45296318

[21] https://news.ru/v-mire/turkmeniya-putin-berdymuhamedov/

[22] https://news.ru/v-mire/turkmeniya-putin-berdymuhamedov/

[23] https://carnegie.ru/commentary/experts/1113

[24] https://www.dw.com/ru/поможет-ли-транскаспийский-газопровод-экономике-туркмении/a-45296318