ISSUE 3-2019
INTERVIEW
STUDIES
Vit Smetana Vladimir Voronov Bogdan Oleksyuk
OUR ANALYSES
Igor Yakovenko Рафик Исмаилов
REVIEW
Daniela Kolenovska
APROPOS
Mykhailo Videiko Bogdana Kostyuk


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
STUDIES
ДЕСЯТЬ ТЕЗИСОВ О НАЦИСТСКО-СОВЕТСКОМ ПАКТЕ 1939 Г. К 80-ЛЕТИЮ СОБЫТИЯ, ОПРЕДЕЛИВШЕГО СУДЬБУ ЕВРОПЫ.
By Vit Smetana | Historian, the Czech Republic | Issue 3, 2019
Это исследование является дополненной версией статьи «Deset tezí o paktu Molotov – Ribbentrop. K 80. výročí události, jež osudově zasáhla východní Evropu», опубликованной в журнале Dějiny a současnost, roč. 41, č. 7 (2019), s. 31–34

Новость из Москвы была сенсационной и казалась невероятной. Два государства, где господствовали две такие враждебные друг другу идеологии как коммунизм и нацизм, заключили между собой пакт о ненападении. Сразу же появились предположения, что в Москве во время молниеносного визита министра иностранных дел Третьего Рейха могли быть заключены ещё и тайные договоры о будущем Восточной Европы.

Запутанной истории тайных советско-немецких контактов в 1939 году и параллельных переговоров двух западноевропейских держав с Советским Союзом уже был посвящён ряд публикаций.[1] Цель этого текста - в десяти тезисах поместить ключевой момент европейской истории в исторический контекст и развеять мифы, которые до сих пор его окутывают. 

1. Заключённый в советской столице 23 августа 1939 года пакт стал ошеломляющим прежде всего из-за взаимных пропагандистских атак в предшествующий период. Такие атаки, с одной стороны даже институционально оформленные в Антикоминтерновский пакт, усилились во время столкновения фашизма и коммунизма, а также немецкого и советского оружия в гражданской войне в Испании. Теперь же комментаторы саркастически отмечали, что isms вдруг стали wasms.[2] То, что осталось, было чистой воды геополитикой.

Причём с точки зрения истории европейской дипломатии это не было первым подобным разворотом, и даже не первым, толчком к которому стало решение правителя России. Можно вспомнить заключение сепаратного мира с Пруссией в конце Семилетней войны после смерти Елизаветы I и восшествия на престол Петра III, и прежде всего - Тильзитский мир  1807 года, который имеет с пактом Сталина и Гитлера ряд схожих черт: после предшествовавшей войны Россия договорилась с главной экспансионистской европейской державой о разделе сфер влияния, впоследствии Александр даже оказывал помощь Наполеону в войне с Пруссией. Вместо прямых военных столкновений в Моравии - более запутанная война в Испании, вместо Пруссии -  Польша - и в обоих случаях были разделены сферы влияния. Параллели между последовавшими наполеоновским и гитлеровским походами на восток прочно укоренены в героическом русском национальном нарративе в терминах «отечественная» и «великая отечественная война».

2. Не подлежит сомнению главное катастрофическое последствие советско-немецкого пакта: он в значительной мере поспособствовал окончательному решению Гитлера о нападении на Польшу и тем самым привёл к началу второй мировой войны. Пакт определённым образом сделал развязывание войны возможным. Цену за него заплатили как поляки сразу в сентябре 1939 года, так и союзники весной года следующего, когда Гитлер мог на восточной границе оставить только лишь малочисленные силы, а всё лучшее использовать на западе. И если тяжелее всего смириться с пактом было, наверное, сторонникам антифашисткой и просоветской политики Народного Фронта, то определённо с наибольшим облегчением встретил новость о результатах визита Риббентропа в Москву немецкий генералитет. Опасность окружения осознавала и немецкая общественность, которая, согласно свидетельствам того времени, восприняла невероятную новость о заключении пакта с Советским Союзом с облегчением.[3]17 сентября Сталин полностью встал на сторону Гитлера, когда Красная армия атаковала Польшу и оккупировала её восточную часть. Советский вождь оправдывал это необходимостью «восстановить мир и порядок в Польше, разрушенные вследствие распада Польского государства, и помочь польскому народу создать новые условия для его политической жизни»[4], а также аргументами о спасении белорусов и украинцев и объединении их этнических территорий. Победное шествие было увенчано совместным немецко-советским парадом, организованным в Бресте 22 сентября.[5] Советские и немецкие тайные службы позже обменялись обещаниями сотрудничества при подавлении всех форм польского сопротивления, в том числе и агитации, направленной против другой части оккупированной страны.[6]

Советский НКВД депортировал до полумиллиона польских жителей в глубь СССР,  в специальные поселения в Казахстане и Сибири, которые были частью Гулага.[7] Весной 1940 года в Катыни и других местах было расстреляно до 22 тысяч пленных польских офицеров и других представителей польской национальной элиты. В конце ноября последовала советская агрессия против Финляндии, а в июне 1940 в тени немецких побед на западном фронте – фактическая аннексия Эстонии, Латвии, Литвы, румынской Бессарабии и, к  удивлению немцев, Буковины. Так же как и в случае с Польшей, в странах Балтии всё сопровождалось волной репрессий против определённых групп населения во главе с теми, кто в 1918-1920 гг. отличился при достижении независимости от России.

3. Со стороны Гитлера это был прежде всего тактический ход – временный способ избежать опасности большой войны или хотя бы затяжных боёв на двух фронтах. Уже в среднесрочной перспективе немецкий вождь планировал достижение своей главной цели – обретения так называемого Lebensraum для немецкой нации именно на территориях, занимаемых Советским Союзом, что, собственно, провозглашал ещё в своём программном труде Mein Kampf. 

Уже в конце июля 1940 года Гитлер принял решение о начале подготовки к нападению на Советский Союз весной 1941 года. До 22 июня 1941 года включительно Германия извлекала пользу от поставок советского сырья, особенно нефти, которых хватило помимо войны на западе ещё и на полгода войны против СССР. Последний состав, наполненный советским сырьём, пересёк тогдашнюю советско-германскую границу 22 июня 1941 года – уже после того, как Германия начала операцию Барбаросса.[8]

4. При интерпретации сотрудничества Сталина с Гитлером основной спор ведётся о том, побудили ли к нему оборонительные мотивы или же желание инициировать революцию в других странах. Согласно первой версии Сталин вёл себя также прагматично, как и другие акторы, согласно второй – стремился к экспансии,  превосходно используя подрывной потенциал, заключенный в коммунистической идеологии.[9]

Польский историк Анна М. Ценцяла предлагает синтез, так как, по ее мнению,  две цели достигались одновременно: Сталин в 1939 году комбинировал Realpolitik с идеологической целью мировой революции, понимаемой как приход к власти коммунистических правительств в Европе в результате изнуряющей войны. Иными словами, долговременные советские усилия по обеспечению надёжной безопасности СССР всегда были связаны с распространением коммунизма на новых территориях. Этой двуединой цели Сталин в конце концов достиг своими действиями в Восточной Европе с 1944 года.[10]

Остаётся, разумеется, вопрос, было ли соглашение с Германией приоритетом и в период сразу после прихода Гитлера к власти, а политика коллективной безопасности, связанная с именем наркома Максима Литвинова, была на протяжении пяти лет лишь прикрытием главной политической стратегии.

Как показывает русский историк Сергей Случ, попытки Сталина установить контакт с германским руководством, которые в 1935-37 годах безрезультатно предпринимал его личный эмиссар грузин Давид Канделаки (позже ликвидированный Сталиным как неудобный свидетель) сегодня достаточно хорошо задокументированы. И  можно согласиться с выводами Случа, что после лет безрезультатных усилий Сталин наконец «достиг такого соглашения с Гитлером, о котором не мог раньше и мечтать – о разграничении сфер влияния, чего не при каких обстоятельствах не мог достичь у западных держав».[11]

5. Для пропагандистов современной русской режимной историографии (О. А. Чубарьян, С. Э. Нарышкин, А. Н. Артизов, Н. А. Нарочницкая) всё, абсолютно в духе бывшего советского нарратива, наоборот предельно ясно. Пакт был логическим результатом западной политики примирения – факта, что западные державы (Франция, Великобритания, США) поставили свои собственные интересы выше интересов международного сообщества. Советский союз поэтому не мог поступить иначе. Кроме того, он смог получить такой нужный выход к морю и в целом лучшие  стратегические позиции, которые потом, два года спустя,  позволили ему сдержать немецкий натиск.[12]

В России, кроме того, популярно приравнивать пакт Молотова-Риббентропа к Мюнхенскому договору, а решение Москвы в августе 1939 года  - к действиям британцев и французов годом раньше.[13] Объективно подобная постановка в один ряд не выдерживает критики. В то время как пакт был основой для мироустройства без завершенной структуры (стоит вспомнить поездку Молотова в Берлин в ноябре 1940 года и переговоры с Гитлером о возможном участии в разделе мира в сотрудничестве с Германией, Италией  и Японией), Мюнхенский договор был неудачной попыткой западных держав удовлетворить конкретные немецкие требования.[14]

Когда Гитлер нарушил условия договора и потребовал больше, британцы и французы объявили в конце концов в ответ на последовавшую его агрессию войну. Мюнхенский договор, кроме того, не принёс территориальных приобретений. Он   был «всего лишь» согласием с договором в ущерб третьей стороне. Из подписантов договора территориальную выгоду получила только Германия.

6. Западные представители, особенно Невилл Чемберлен и его министр иностранных дел лорд Галифакс, естественно испытывали к Советскому Союзу большое недоверие.[15] Что неудивительно, учитывая ужасающие известия, которые годами поступали из страны Советов.

В апреле советской стороне было предложено предоставить Польше и Румынии такие же гарантии, как те, которые дали этим странам Лондон и Париж. Москва, со своей стороны, предложила трёхсторонний союзнический договор. После двух недель британских колебаний Сталин потерял терпение и решил оставить политику коллективной безопасности, сняв Литвинова с поста наркома иностранных дел. (Позже были арестованы все близкие Литвинову сотрудники – в большинстве своём евреи).[16] Сталин заменил Литвинова стопроцентно верным Молотовым.

В то же время в Лондоне и самые горячие противники союза с СССР пришли к выводу, что без него не обойтись. Но Молотов западные предложения трёхстороннего альянса одно за одним отвергал и выдвигал всё новые условия. Когда же правительства в Лондоне и Париже согласились уже на переговоры о военной конвенции без предшествующего заключения политического договора и выслали с этой целью в Москву британско-французскую  военную миссию, Сталин продиктовал Клименту Ворошилову строгие инструкции с однозначным смыслом: не договориться.[17]

7. В центре интересов сверхдержав при этом находилась Польша. Многие западные политики и дипломаты ставили в упрёк её представителям, что именно их упорство привело к советско-немецкому сближению.[18] Поляки, разумеется,  СССР не доверяли и, как и западные представители, считали, что немецко-советский альянс невозможен по идеологическим причинам, и кроме того, советское руководство не может стремиться к тому, чтобы возможный новый раздел Польши привел усиливающуюся немецкую армию к их собственным границам.

Поэтому Юзеф Бек и его коллеги в своей внешней политике опирались на западные гарантии и отказывались дать согласие на вступление Красной армии на польскую территорию, понятным образом опасаясь того, что советские войска из Польши никогда не выйдут. Следует добавить, что из национального нарратива о стране,  готовой защищать свою независимость от двух тоталитарных -измов, поляки и сегодня черпают вдохновение и национальную гордость.

Несмотря на вышеизложенное советская документация и советский подход к переговорам весной и летом 1939 года довольно однозначно показывают, что «польское упрямство» было лишь предлогом, а не настоящей причиной решения о заключении договора с Германией.

8. Катастрофически провалились британские и французские разведывательные службы, когда не смогли в конце весны и на протяжении лета раскрыть реальный масштаб и характер советско-немецких контактов. Вероятность того, что параллельно с переговорами с британцами и французами советское правительство вело ещё одни, намного более важные, не умещалась в голове большинства ответственных деятелей в Лондоне и Париже, что надёжно помещало имеющиеся скупые обрывки информации в плоскость фантастических рассказов.

Можно понять, что Британия в 1938-39 годах не могла опираться в своей стратегии на немецкую оппозицию, но предупреждениям, от неё поступавшим, безусловно обязано было уделяться большее вниманиe.[19] Ещё большее прегрешение совершила американская дипломатия, которая не собиралась делиться первоклассными сведениями о советско-немецких переговорах (которые в Москве весной и летом  1939 года передавал Чарльзу Болену антинацист Ганс «Джонни» фон Херварт) со своими естественными партнёрами британцами и французами. Сама она при этом их никак не использовала.[20]

9. Наоборот,сведения от советской разведслужбы только усиливали у Сталина хроническое недоверие к Западу. Сталина информировали буквально о каждой встрече малозначительного немецкого «переговорщика» с тем или иным британским или французским политиком или министерским чиновником – всегда с интерпретацией, согласно которой конечное соглашение против Советского Союза - это лишь вопрос времени, в Лондон вот-вот прилетит Геринг и т.п.[21]

Всё это только убеждало Сталина в ошибочном представлении, что «льстивый Альбион» и «вероломная Франция» желают направить Гитлера на восток – и весьма вероятно поучаствовать в уничтожении страны Советов.

10. На ключевой вопрос, а когда именно советский вождь окончательно принял решение в пользу Гитлера, нельзя дать однозначный ответ. Но, судя по всему, уже с мая Сталин вёл переговоры с британцами и  французами, прежде всего используя их  как способ давления на немцев. И в то время как при встречах с западными дипломатами Молотов цеплялся к каждому слову, перед прилётом Риббентропа не было согласовано самое важное – кому что достанется в Восточной Европе!

Безусловно, можно упрекнуть британцев в том, что, в отличие от немцев, они не послали на переговоры в Москву министра иностранных дел, а только лишь чиновника среднего уровня Уильяма Странга. Подчёркивание же недостатка симпатий к коммунизму у Странга выглядит неубедительным: у Риббентропа их не было совсем. В конце концов советское правительство ни в Лондон, ни в Париж вообще никого не послало, как бы автоматически ожидая, что переговоры будут в Москве.

Решающим был, безусловно, факт, что, в отличие от немцев, правительства Британии и Франции не могли предложить советскому руководству карт бланш на ввод войск на территорию западных соседей, когда оно сочтёт это необходимым. Как сформулировал после войны Ганс фон Херварт: «У нас получилось достичь соглашения с советами потому, что мы могли без проблем со стороны немецкой общественности предложить России страны Балтии и Восточную Польшу. Британцы и французы с их общественным мнением этого сделать не могли».[22]

Сталин сам объяснял свою новую политическую стратегию 7 сентября 1939 года в разговоре с Молотовым, Димитровым и Ждановым в подобном реалистическим духе: «Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько, и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии было расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает, подрывает капиталистическую систему». Советский союз, согласно Сталину, находился в идеальной ситуации: «Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались».[23]

Зависит от точки зрения, считать ли ошеломительный ход Сталина успехом или неудачей. Бессмысленно применять при такой оценке моральные критерии – для человека, решением которого за предшествующие два года в интересах своей «безопасности» было убито почти 700 000 его сограждан.

Но даже в случае оценки договора с чисто утилитарных позиций, т.е. выгод для Советского Союза и его государственной идеологии, нужно отметить, что одним образом ситуация выглядела в июне 1940 года и радикально по другому - осенью года следующего, когда СССР и господствующий там режим были на краю пропасти, и, наконец, совсем в другом свете -  по окончанию войны, когда Советский союз сохранил территориальные приобретения со времён сотрудничества с Гитлером (и даже расширил за счёт Восточной Пруссии и Закарпатской Украины) и в тоже время с ореолом главного победителя нацизма принимал участие в определении устройства Европы и мира.


[1] См. объёмные пассажи в книге: WATT, Donald Cameron: How War Came, the Immediate Origins of the Second World War, 1938–1939, London, Heinemann 1989; см. также в иной интерпретации CARLEY, Michael Jabara: 1939. The Alliance that Never Was and the Coming of World War II, Chicago, Ivan R. Dee 1999; SMETANA, Vít: Ani vojna, ani mír. Velmoci, Československo a střední Evropa v sedmi dramatech na prahu druhé světové a studené války, Praha, Nakladatelství Lidové noviny 2016, kapitola „Na cestě k orwellovskému světu. Sovětsko-německý pakt, západní mocnosti a osud střední Evropy“, s. 147–248.

[2] См. MOORHOUSE, Roger: The Devils’ Alliance. Hitler’s Pact with Stalin, 1939–1941, New York, Basic Books 2014, p. XV; KOTKIN, Stephen: Stalin, Vol. II: Waiting for Hitler, 1928–1941, London, Allen Lane 2017, p. 673.

[3] См. KERSHAW, Ian: Hitler. 1936–45: Nemesis, London, Allen Lane 2000, s. 208–209; SHIRER, William L.: Berlin Diary. The Journal of a Foreign Correspondent 1939–1941, New York, Alfred A. Knopf 1941, 23. 8. 1939, p. 180.

[4] BROD, Toman (ed.): Pakty Stalina s Hitlerem. Výběr dokumentů z let 1939 a 1940, Praha, Naše vojsko 1990, dok. č. 22, s. 54–55, Меморандум советника посла Хилгера в немецком посольстве в Советском союзе, 18.IX.1939, Приложение №2 сопровождается пометкой посла Шуленбурга “Вариант Сталина [совместного советско-немецкого коммюнике], 18 сентября 1939»

[5] См. HRBEK, Jaroslav: Polské tažení 1939, in: Dějiny a současnost, roč. 21 (1999), č. 4, s. 34–39, здесь s. 39.

[6] BROD, T. (ed.): Pakty Stalina s Hitlerem, dok. č. 17, s. 60–62, Немецко-советский договор о границах и дружбе – Секретный дополнительный протокол, 28.IX.1939.

[7] Коллектив русских историков под руководством Андрея Зубова приводит данные о 120 000 попавших в плен плюс о 320 тысячах депортированных. ZUBOV, Andrej (ed.): Dějiny Ruska 20. století, díl II, 1939–2007, Praha, Argo 2015, s. 17. Тимоти Снайдер приводит данные о 109 400 задержанных с сентября до июня, когда типичным наказанием было восемь лет Гулага, далее упоминает о 139 794, которые как подозрительные были этапированы в течение одного вечера, к ним спонтанно присоединилось точно не установленное количество членов их семей, далее о 60 677 этапированых членах семей убитых польских офицеров и 78 339 человек, отказавшихся от советского паспорта и депортированных в июне 1940 года. Депортации происходили и в следующем году.  SNYDER, Timothy: Bloodlands. Europe between Hitler and Stalin, New York, Basic Books 2010, p. 126, 129, 140–141.

[8] GORODETSKY, Gabriel: Grand Delusion. Stalin and the German Invasion of Russia, New Haven – London, Yale University Press 1999, p. IX. Ход советских и немецких поставок на основе трёх заключенных торговых договоров 1939-41 годов с точностью приведён в издании: Документы внешней политики, т. XXII/2, Москва, Международные отношения 1992, с. 584–585, прим. 171.

[9] К первой интерпретации см. FLEISCHHAUER, Ingeborg: Der Pakt. Hitler, Stalin und die Initiative der deutschen Diplomatie 1938–1939, Berlin, Ullstein Verlag 1990, s. 418–420, 434;  ROBERTS, Geoffrey: The Soviet Union and the Origins of the Second World War: Russo-German Relations and the Road to War, 1933–1941, Basingstoke, Macmillan 1995. (См. также обстоятельную и очень критичную рецензию на эту книгу HASLAM, Jonathan: Soviet-German Relations and the Origins of the Second World War: The Jury Is Still Out, in: The Journal of Modern History,  69 (1997), №. 4, p. 785–797); GORODETSKY, G.: Grand Delusion, p. 4–7. Ко второй интерпретации см. RAACK, R. C.: Stalin’s Plans for World War II, in: Journal of Contemporary History,  26 (1991), №. 2, p. 215–227; RAACK, R. С. : Stalins Drive to the West, 1938–1945: The Origins of the Cold War, Stanford, Stanford University Press 1995; WEINBERG, Gerhard L.: The Nazi-Soviet Pact a Half-Century Later, in: Foreign Affairs, 68 (1989), № 4, p. 175–189, здесь p. 184; СЛУЧ, Сергей З.: Советский Союз и чехословацкий кризис 1938 г. Некоторые аспекты политики невмешательства, in: ЛЕБЕДЕВА, Н. С. – ВОЛОС, М. – КОРШУНОВ, Ю. М. (ред.): Мюнхенское соглашение 1938 года: История и современность, Москва, Институт всеобщей истории РАН 2009, с. 114-144, здесь с. 143

[10] CIENCIALA, Anna M.: The Nazi-Soviet Pact of August 23, 1939: When Did Stalin Decide to Align with Hitler, and Was Poland the Culprit?, in: BISKUPSKI, Mieczyslaw B. – WANDYCZ, Piotr Stefan (eds.): Ideology, Politics and Diplomacy in East Central Europe, Rochester (NY) – Woodbridge, University of Rochester Press 2003, p. 225.

[11] СЛУЧ Сергей З.: Сталин и Гитлер, 1933–1941: Расчеты и просчеты Кремля, in: Отечественная история, 2005, № 1, с. 98–119, здесь с. 111. (Цитата переведена с чешского оригинала статьи Прим. переводчика)

[12] См. их выступление в рамках круглого стола, посвящённого 80-летию с начала второй мировой войны 14 августа 2019: http://www.rusarchives.ru/novosti/novosti-rosarhiva/14-08-2019-rukovoditel-rosarhiva-artizov-prinyal-uchastie-v-kruglom-stole-posvyashchyonnom-80-letiyu-nachala-vtoroy-mirovoy-voyny

[13] См. Чубарьян, Александр Оганович: Мюнхенское соглашение в европейской истории предвоенного периода: ЛЕБЕДЕВА, Н. С. – ВОЛОС, M. – КОРШУНОВ, Ю. M. (ред.): Мюнхенское соглашение 1938 года: История и современность, Москва, Институт всеобщей истории РАН 2009, с. 15–23, здесь с. 22. О личности A. O. Чубарьяна и его борьбе против «фальсификации русской истории» см. подробней KOLENOVSKÁ, Daniela: Alexandr Čubarjan a sovětské dědictví současné ruské historiografie, in: Acta Universitatis Carolinae Studia Territorialia, roč. 14, č. 3–4 (2014), s. 85–107.

[14] См. MINER, Steven Merritt: Between Churchill and Stalin. The Soviet Union, Great Britain, and the Origins of the Grand Alliance, Chapel Hill and London, The University of North Carolina Press 1988, p. 134–135.

[15] См. подробнее SHAW, Louise Grace: The British Political Elite and the Soviet Union 1937–1939, London, Frank Cass 2003.

[16] KOTKIN, S.: Stalin, Vol. II, p. 623–628.

[17] Российский государственный архив социально-политической истории, МОСКВА (РГАСПИ), фонд 74, оп. 2, дело 120,  документ „K переговорам с иностранными делегациями“, 7. 8. 1939.

[18] Documents on British Foreign Policy, 1919–1939, 3rd Series, 1938–1939, Vol. VII, London, H.M.S.O. 1957, doс. №. 201, p. 163–164, Телеграмма Кэмпбэла (Париж) Галифаксу 23.VIII.1939, doс. № 206, p. 168–170, Телеграмма Галифакса Кеннарду, 23.VIII.1939.

[19] SMETANA, V.: Ani vojna, ani mír, глава „Analýza: Zakalené oči západních zpravodajců“, s. 184–200; HOWARD, Michael: The Continental Commitment. The Dilemma of British Defence Policy in the Era of the Two World Wars, London, Temple Smith 1972, p. 124. WATT, Donald Cameron: An Intelligence Surprise: The Failure of the Foreign Office to Anticipate the Nazi-Soviet Pact, in: Intelligence and National Security,  4, №. 4 (1989), p. 512–534.

[20] BOHLEN, Charles E.: Witness to History, New York, W. W. Norton & Company 1973, p. 69–83; SMETANA, V.: Ani vojna, ani mír, s. 197–198.

[21] KOTKIN, S.: Stalin, Vol. II, p. 656, 661.

[22] Цит. по: BOHLEN, C. E.: Witness to History, p. 86.

[23] Цит. по: ЛЕБЕДЕВА, Н. С. – НАРИНСКИЙ, M. M. (ред.): Kоминтерн и вторая мировая война 1939–1941 гг., Москва, Памятники исторической мысли 1994, с. 10–11.

Print version
EMAIL
previous В РОССИЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ ПРОИЗОШЛА "НОРМАЛИЗАЦИЯ" СОВЕТСКОГО ПРОШЛОГО |
СЕКРЕТНЫЕ ПРОТОКОЛЫ КРЕМЛЕВСКОЙ ГОРДОСТИ |
Vladimir Voronov
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.